В 1971 году в одном из офисных зданий в центре города Сантьяго (Чили) появилась шестиугольная комната, спроектированная как своеобразное диспетчерское помещение для всей страны. На обшитых деревянными панелями стенах висели мониторы и экраны, на которые выводились различные показатели – например, поставки сырья и уровень занятости населения. В центре комнаты по кругу стояли семь белых стеклопластиковых кресел, напоминавших место капитана космического крейсера из научной фантастики. С правой стороны от каждого располагалась панель управления экранами; имелись также пепельница и держатель для стакана – возможно, для виски. Этот диспетчерский центр – часть масштабного проекта “Киберсин”[11] – был спроектирован при социалистическом президенте Чили Сальвадоре Альенде под руководством Стаффорда Бира – британского специалиста по исследованию операций, который у себя в стране применял методы “кибернетики” для управления бизнесом. Бир описывал кибернетику как “науку управления”. Она включает в себя анализ сложных систем, будь то корпорации или биология, и изучение их работы для моделирования или создания подобных интеллектуальных самокорректирующихся систем. (В США аналогичную практику анализа систем впервые применила корпорация RAND в 1950-х годах.) Предполагалось, что проект “Киберсин” станет идеальной моделью, помогающей чилийскому правительству принимать решения в режиме реального времени, пока они сидят в помещении, курят сигареты и пьют виски – очередная встреча холодного технологического и хаотичного человеческого. Из этого центра люди наблюдали за алгоритмами, которые управляли государством.
Физический дизайн проекта “Киберсин”, разработанный под руководством немецкого консультанта Ги Бонсипе, создавал образ утопии в духе модерна середины века. Провода, соединявшие мониторы на стенах и сиденья, были скрыты от глаз. Сами гладкие одинаковые кресла отличались искривленной плавностью и отсутствием видимых швов. Комната символически сводила управление страной к манипулированию данными – словно к победе в какой-то видеоигре. Проект “Киберсин” обещал заменить человеческое руководство технологическим надзором, а скромный ряд экранов предоставлял любую требуемую информацию. Можно было просто усесться в одно из кресел и наблюдать за всем, что происходит в стране.
Однако технология проекта “Киберсин” являлась лишь фасадом, своеобразным фантастическим дизайн-концептом – интерактивной иллюзией возможного. Компьютерные сети того времени не позволяли реализовать его потенциал. Вывод данных осуществлялся вручную, а не автоматически. Центр использовал единственный компьютер, получавший информацию от чилийских заводов с помощью телексных аппаратов через телефонные линии. И, наконец, хотя центр и закончили, его так и не запустили[12]. Одиннадцатого сентября 1973 года правительство Альенде было свергнуто при поддержке ЦРУ, и к власти пришел Аугусто Пиночет.
Фотографии проекта “Киберсин” по-прежнему обладают неоспоримой притягательностью. Они снова и снова мелькают на дизайнерских досках настроения, демонстрируя эстетику, которая даже спустя много десятилетий все еще выглядит футуристично. Возможно, эти изображения впечатляют по той причине, что мы сохраняем мечту обработки реальных исходных данных и переработки их в цифровые схемы, после оценивания которых определяется правильный путь действий. Проект “Киберсин” излучал ощущение непогрешимости, хотя изобретатели уровня Тьюринга понимали, что компьютеры не могут работать настолько идеально. Как утверждал пионер кибернетики Стаффорд Бир, мы стремимся использовать машины для автоматизации уже существующих структур и процессов, которые изначально являлись творениями человека. Указывая на этот парадокс, Бир писал в своей книге 1968 года “Наука управления”: “Мы закрепляем в стали, стекле и полупроводниках те самые ограничения руки, глаза и мозга, для преодоления которых и был изобретен компьютер”. Как и в случае с механическим турком, внутри машины остается человек.
Сегодня мы уже располагаем вариантами алгоритмического правительства и алгоритмической жизни: банки прибегают к машинам, чтобы определить, кто получит кредит; Spotify использует данные о ваших прошлых действиях, чтобы рекомендовать те песни, которые лучше всего подходят вашей душевной организации. Однако технология, которая все это обеспечивает, не похожа на проект “Киберсин”. У нее нет шестиугольных комнат и кресел с подлокотниками. Алгоритмы стали одновременно невидимыми и вездесущими, они содержатся в приложениях, которые мы носим с собой на телефонах, хотя их данные физически хранятся где-то далеко, на огромных серверных фермах с градирнями, расположенных в малозаметных местах на природе. Если в проекте “Киберсин” предполагалось, что мир, управляемый данными, может быть последовательным и понятным и его можно заключить в рамки помещения диспетчерского центра, то теперь мы знаем, что он абстрактный и диффузный, он везде и нигде одновременно. Нас побуждают забыть о наличии алгоритмов.
11
Слово
12
Система “Киберсин” все же успела поработать, но после прихода к власти Пиночета ее забросили.