В книге «Всеобщая морфология организмов» Геккель предельно четко формулирует свое принципиальное отношение к самому методу научного исследования в биологии. «Общий и быстрый рост зоологии и биологии, вызванный необыкновенными заслугами Линнея в деле систематизации наших познаний о животных и растениях, привел к ошибочному взгляду, как будто бы сама систематизация является целью науки и что нужно только обогатить систему возможно большим количеством новых форм, чтобы оказать незаменимые услуги зоологии и ботанике. Так возникла огромная и жалкая толпа музейных зоологов и гербаризаторов-ботаников, из которых каждый умел называть по имени тысячи видов, но не имел ни малейшего представления о более грубых и более тонких структурных отношениях этих видов, об их развитии и истории»…[24]
Развитие и история происхождения видов — вот та ключевая загадка природы, о которой так много размышлял еще со школьных лет пытливый ученик мерзебургской гимназии. Наделенный художническим даром острого видения сложных и пока еще непонятных взаимоотношений в жизни растений и животных, Геккель пытается самостоятельно разобраться в причинах разнообразия и происхождения живого. «Он знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть» — эти лермонтовские строки как нельзя лучше раскрывают характерную особенность творческой личности Геккеля — страстную жажду познания и постоянные, непрекращающиеся десятками лет размышления над занимавшими его проблемами мироздания. Ему осталось чуждым простое собирательство красивых коллекций и гербариев, он не имел ни малейшего желания пополнить собой «жалкую толпу зоологов и гербаризаторов-ботаников». То, что было обыкновенно конечной целью большинства его товарищей-гимназистов: собранные папки с засушенными растениями и коробки с наколотыми экземплярами бабочек или жуков, которые пылились годами в чуланах и на чердаках, никому уже не нужные, — для Геккеля служило не самоцелью, а лишь средством, наглядным материалом для углубления в «грубые и более тонкие структурные отношения видов» животных и растений, в историю их происхождения.
Связь организмов с окружающей средой и их взаимоотношения друг с другом и составляют предмет особой науки — экологии. Не случайно именно Эрнст Геккель в своей «Всеобщей морфологии организмов» выделил экологию как новую научную дисциплину и ввел ее в классификацию наук. Развитие экологического подхода к явлениям природы и экологического мышления многим обязано научному творчеству Геккеля, его ярким публицистическим выступлениям и блестяще написанным научно-популярным книгам. Истоки выработки экологического подхода ученого, подхода, требующего развития синтетического мышления и острой наблюдательности, также уходят в его детские и юношеские годы; мощным союзником здесь явились его незаурядные способности к рисованию, особый дар видения природы.
Когда пришла пора расстаться с гимназией, у высокого красивого юноши с запоминающимся одухотворенным лицом не было сомнений в выборе жизненного пути. Только в Йену, в один из лучших университетов Германии, с которым связаны имена Гегеля, Гете, Шиллера, Окена, Шлейдена и других корифеев. В 1852 г. Эрнст сдает вступительные экзамены и — несбыточная мечта! — зачисляется учеником к профессору-ботанику М. Шлейдену, «гениальному Шлейдену», чье имя золотыми буквами вписано в анналы истории мировой науки.
К числу трех великих открытий, которые способствовали преодолению метафизических взглядов на природу и познанию сложнейших взаимосвязей в ней, Энгельс отнес открытие клетки. Два других — закон сохранения и превращения энергии и эволюционная теория Дарвина. О законе сохранения энергии, открытом Ю. Майером в 1842–1845 гг., юноша Геккель в 1852 г. знал, по-видимому, еще немного, открытие Дарвина потрясет мир спустя семь лет, а с одним из творцов клеточной теории М. Шлейденом (1804–1881) ему посчастливилось бок о бок потрудиться, хотя и недолго, в самом начале своего жизненного пути. Что же привнесло В науку открытие клетки немецкими естествоиспытателями М. Шлейденом и Т. Шванном (1810–1882)?