Бетти покачала головой.
— Я знаю, что Морри для тебя — член семьи, — сказала она. — Но меня он пугает.
— Ну, теперь мы будем жить инкогнито. Морри нас не побеспокоит.
Мне довольно долго удавалось держаться от Морри подальше. Мы с Бетти поженились, я сменил фамилию и переехал в маленький городок на юге — однако делать пластическую операцию не стал. Борода, темные очки и новая прическа существенно изменили мою внешность — так, во всяком случае, мне казалось.
Постепенно у меня появилась вполне приличная практика, я построил теплицу и организовал дома маленькую лабораторию. Целый год я старался избегать критических случаев, когда больному грозила смерть, а навещая своих пациентов в больнице, ни разу не присутствовал при летальных исходах — что могло бы привести к нежелательной встрече с Морри. Можно сказать, что я был патологически аккуратен в таких вопросах; но несколько раз замечал спину Морри, когда тот сворачивал за угол.
И все же, учитывая род моих занятий, я постоянно размышлял: когда произойдет наша встреча, смогу ли я скрыть то, что вижу его?
Однако, как и следовало ожидать, мы встретились вовсе не в больнице, а в тот момент, когда я и думать забыл о Морри.
Это случилось октябрьским вечером, я сидел у окна. С улицы вдруг донесся визг тормозов, сопровождающийся звуком глухого удара. Я схватил фонарик и чемоданчик с инструментами и выбежал из дома. Бетти последовала за мной.
На перекрестке столкнулись две машины. Повсюду валялись осколки стекол, сильно пахло бензином.
В обеих машинах не было никого, кроме водителей. Один погиб на месте, а другой — совсем молодой парень — был тяжело ранен, но продолжал дышать.
— Вызови «скорую»! — крикнул я Бетти, подбегая к молодому человеку.
Его выбросило из машины, и он лежал на тротуаре — крупный мускулистый парень. Я сразу увидел, что у него легочное и артериальное кровотечение, масса мелких ранений, перелом черепа и скорее всего позвоночника.
Когда я начал оказывать первую помощь, пытаясь остановить кровотечение, возле нас неожиданно возникла знакомая фигура. Я забыл о том, что должен делать вид, будто не вижу Морри. Учитывая экстремальность ситуации, я просто кивнул головой и сказал:
— Здесь я не могу с тобой спорить. Возьми его, раз так распорядилась судьба.
— Нет, — возразил он. — Спаси его для меня, Дейв. Сделай ему укол блифеджа. У тебя еще есть время.
— А что в нем такого особенного, Морри? Я не забыл, как ты со мной обошелся, когда мне захотелось сделать исключение.
— Хорошо. Я тебя прощу и обо всем забуду, если ты спасешь этого парня. Я часто говорил тебе, что моя власть не распространяется на смерть.
— Ладно. А как насчет того, чтобы дать мне обещание, что я могу спасать того, кого захочу, и продолжать исследования блифеджа?
— Похоже, ты и так это делаешь. Что ж, давай заключим формальный договор.
— Как жаль, что тебя не было на моей свадьбе, Морри.
— А я был.
— Да ну? Я тебя не заметил.
— Я стоял сзади. И оделся в яркие цвета, поэтому ты меня и не заметил.
— Так ты был тем типом в гавайской рубашке?
— Точно.
— Будь я проклят!
— И прислал тебе в подарок микроволновую печь.
— Я не нашел там никакой записки…
— Ну, мы же тогда не разговаривали.
— Меня смутило название фирмы производителя — «Сердце Ада». Тем не менее печь оказалась отличной. Спасибо.
Мой пациент застонал.
— По поводу этого парня, Морри… Почему ты не хочешь его забрать?
— Неужели не узнаешь?
— У него все лицо залито кровью.
— Это же новый квотербек[25] из «Соколов Атланты».
— Ах вот оно что. А как насчет баланса между жизнью и смертью и всего такого прочего?
— В этом сезоне им никак без него не обойтись.
— Я забыл, что ты болельщик «Соколов».
— Блифедж, мой мальчик, блифедж!
Ну, что еще сказать… «Соколы» отлично провели сезон. Во время их матчей смерти случались очень редко, потому что Морри приходил к нам в гости и мы за пивом и пиццей смотрели игру по телевизору. Конечно, он с особым рвением собирал свою жатву после того, как «Соколы» терпели неудачу. Почитайте газеты, и вы все поймете.
Морри не раз довольно прозрачно намекал, что ему хотелось бы знать, как мы поступили с нашими свечами. Однако я делал вид, что не понимаю, чего он от меня добивается.
Дон Лорел и я не теряем связи. Он всегда приходит на День всех святых, чтобы выпить стаканчик крови, и мы делимся последними новостями. А иногда вспоминаем прежние времена, он снова превращается в велосипед, и мы путешествуем между мирами.
Сегодня утром я подошел к перекрестку, на котором произошло несчастье. Морри стоял у телеграфного столба и гладил погибшую кошку.
— Доброе утро, Дейв.
— Привет. Ты рано встал.
— Мне вдруг показалось, что ты захочешь выйти прогуляться. Когда подойдет срок?
— Весной.
— Ты действительно хочешь, чтобы я был крестным отцом?
— Не могу себе представить, кто лучше тебя справится с этой ролью. Моему отцу ты послал такой же сон?
— Нет. Для тебя я сделал новую версию. Я теперь смотрю MTV.
— Я так и подумал. Хочешь зайти на чашечку кофе?
— С удовольствием.
Мы вернулись в дом, когда бежали прочь последние утренние тени. Тот, кому удалось бы поймать их, мог бы скроить себе плащ из мрака.
Эпиталама[26]
Вечером шел дождь, и пожилая леди приготовила чай — как и обычно в это время. Она сидела на кухне за столом и вспоминала свою спокойную жизнь. Детские приключения завораживали ее, и она уже в который раз подумала об удивительно тихих и серых годах, прошедших с тех пор. Она получила в наследство дом, небольшую стипендию попечительского совета и много путешествовала, но ей так и не довелось встретить подходящего человека для замужества; впрочем, наоборот тоже можно сказать. Ее роль практически уже была сыграна, хотя, по правде говоря, по-настоящему ее никто и не пригласил принять участие в спектакле. И вспомнить-то особенно нечего, если не считать нескольких визитов давнишнего знакомого, который занимался охотой на людей — с тех пор уже прошло немало лет. А теперь…
В душе пожилой леди царили мир и покой, она сидела на кухне, пила чай, слушала, как стучит за окном дождь, и размышляла о том, какая сложная штука жизнь и как бессмысленно растрачивает ее человек. Она частенько отправлялась добровольцем туда, где требовались добровольцы, много читала, помнила обе войны, на которых была медсестрой, хотя во второй — учитывая ее возраст — уже спокойно могла не участвовать. Давно, еще во время первой войны она познакомилась с тихим лейтенантом, британцем по имени Колин. Они были бы счастливы вместе, так ей иногда казалось, однако Колина пожрали поля Фландрии, как, впрочем, и многих других его соотечественников.
Пожилая леди вошла в гостиную и подбросила в камин несколько поленьев, поскольку собиралась выпить еще чашечку чая у огня.
Примерно в середине второй чашки и какого-то старого воспоминания кто-то позвонил в дверь. Она бросила взгляд на часы. Почти полночь.
Пожилая леди подошла к двери, чуть-чуть приоткрыла ее.
— Добрый вечер, мисс Алиса, — поздоровался гость. — Аксель Дж. Бингерн к вашим услугам. Как вы считаете, мы можем сегодня им воспользоваться?
— О Господи! Уж и не знаю, исправно ли оно, — ответила она и распахнула дверь. — Заходите скорее, на улице такой дождь!
Бингерн, как всегда, был весь затянут в кожу, на поясе висел охотничий нож, на правом бедре — пистолет, а в руке он держал дробовик.
— А это зачем? — спросила она.
— Заставляет его вести себя прилично, — ответил Бингерн.
С этими словами он втолкнул в комнату своего пленника — высокого, темноглазого, темноволосого человека во всем черном. В наручниках и ножных кандалах.