«Зарубежная Россия существует... Каждый должен ежедневно спрашивать себя: выполняет ли он свой долг по отношению к этому единству духа Зарубежной России. Русская эмиграция должна проникнуться настроением, господствовавшим в таких организациях, как, например, рыцарские ордена. Все должны считать себя связанными общим обетом и, живя будничной жизнью рабочего, шофера, банковского служащего и т.д., каждый должен знать и помнить, что не может не быть он воином за великое дело Национальной России.
И пусть каждый считает именно себя обязанным вложиться в эту борьбу и не ожидает чудес... Нужно бороться, не надеясь на немедленный успех, и тот, кто способен дать длительное напряжение без надежды на немедленные результаты, тот всегда пожнет в конце концов плоды своих усилий». Поэтому цель съезда: «организация и мобилизация Зарубежной России: ради воскрешения и воссоздания Национальной России»[82].
Однако, выдвинув вождя, съезд не смог создать Комитета для координирования действий эмиграции. Разошлись мнения о полномочиях такого органа: 297 голосов было подано за принятие и доработку проекта, предполагавшего подчинение этого комитета вел. кн. Николаю Николаевичу (за это голосовали правые); 146 голосов – против (центристы, хотевшие орган вроде независимого эмигрантского парламента), при 14 воздержавшихся.
Для принятия требовались 2/3 голосов, до которых правым не хватило совсем немного. Поскольку делегаты съезда тщательно выбирались на местах – это говорит о преобладании правых настроений в эмиграции. Не забудем, что и Церковь с распространенными в среде духовенства монархическими взглядами имела большое влияние на «молчаливое большинство» Зарубежья (чего, кажется, не учел Струве в цитированной выше раскладке сил).
После съезда возникли две группировки: Русское Зарубежное Патриотическое Объединение (издавало газету, затем журнал "Отечество"), возглавленное И.П. Алексинским (из более правых участников съезда и членов Высшего Монархического Совета) – и Российское центральное Объединение под председательством А.О. Гукасова (издателя "Возрождения", которое поддерживало именно это центристское крыло). Оба Объединения в совместных обращениях призывали к сбору средств в фонд вел. кн. Николая Николаевича, которого оба считали своим главой. Но после его смерти их деятельность постепенно затухла. В сущности съезд имел скорее моральное значение, чем практическое. Конкретную политическую и творческую работу, имевшую значение для России, повела малая часть эмиграции. Съезд, однако, показывает, какое самосознание, определявшее ее дальнейшую деятельность, обрела Зарубежная Россия.
Годы эмиграции многое очистили и прояснили. В Зарубежном Съезде нашел выражение тот процесс изживания слепоты и смуты, который был начат русской армией в Галлиполи и о котором писал Н. Савич: «Впервые после долгого перерыва армия начала проникаться духом и традициями старой императорской армии, появилось чувство солидарности, долга и ответственности всех и каждого. Появилось сознание тесной связи между армией и государственностью, возродилась преданность старым заветам: царь, церковь, родина. Так называемые цветные полки [знаменитые Корниловский, Марковский, Алексеевский, Дроздовский. - М.Н.], пользовавшиеся во времена Деникина репутацией оплота республиканской идеи, открыто добавили к лозунгу «Родина» два другие лозунга... Уже на Рождество 1920 года на берегах Босфора мощно разносились по воздуху торжественные звуки национального гимна, заменявшегося при Деникине Преображенским маршем... Закалялось и обострялось национальное чувство, любовь к России сделалась более осмысленной и чистой. Отпала та отталкивающая черта, которая так ярко проявлялась в прежнее время, именно чувство ненависти и мести. Начало просыпаться сознание, что все мы грешны, что в любви спасение. Словом, начало постепенно развиваться новое настроение, которое привело к полному моральному возрождению и духовному просветлению того ядра, которое собралось на берегах Галлиполи и Лемноса»[83].
Это новое настроение и стало называться «белой идеей» (а не то, что доминировало в белых правительствах периода гражданской войны) – идеей, сплотившей патриотическую эмиграцию независимо от ее бывшей партийной принадлежности и от прежнего сословного положения. После того, как в эмиграции рассыпались все партии и их коалиции. Зарубежный съезд, основываясь на армии как носителе государственности, продемонстрировал нечто большее, чем парламентская коалиция. Это был союз людей, помудревших в результате потери родины: союз консерваторов и их недавних противников- «февралистов»; первые представляли старую Россию, но очистились от шлаков прошлого, вторые – поправели и в известной мере осознали свою вину за катастрофу.
83
Савич Н. Константинопольский период // Грани. Франкфурт-на-Майне. 1989. № 152. С. 244-245.