Не следует, далее, путать внешние и внутренние факторы развития, причины главные и побочные, как постоянно делает Кон. Не потому начинался прогресс той или иной отсталой восточной страны, что были прогрессивные внешние "западные влияния", а сами влияния становились возможными, потому что начинался обусловленный внутренними экономическими и социальными сдвигами прогресс данной страны. Никакие семена западной освободительной идеологии не дали бы всходов на русской почве, если бы эта почва не была уже вспахана плугом классовой борьбы. До того как в истории России открылся "Петербургский период", здесь не одно десятилетие развивалось товарное производство, складывался единый национальный рынок, укреплялось централизованное абсолютистское государство — создалась, короче говоря, историческая потребность в более тесных связях с Европой, которую и выразили реформы Петра. Как раз в эпоху "просвещенного абсолютизма" Екатерины II, когда прогрессивные мыслители России обратились к антифеодальной идеологии Запада, в России прошла полоса крестьянских волнений, завершившаяся грандиозной крестьянской войной; здесь появились первые признаки кризиса феодально-крепостнической системы, т. е. созрела "почва" для восприятия антифеодальных идей.
Условием усвоения и использования достижений передовых стран странами более отсталыми является к тому же национальная независимость последних. Индия или Бирма, к примеру, были на протяжении нескольких веков объединены с "либеральной" английской метрополией в одной и той же британской колониальной империи, более тесных "уз", казалось, и быть не могло. Но Бирма и Индия до тех пор стояли, по существу, вне истории, вне прогресса, пока здесь вопреки английским колонизаторам не началась национально-освободительная борьба "туземных" революционных сил.
Кроме того, заметим, что в Англии в XVII в. существовали не только либеральные идеи, действовали не только Мильтон и Локк, но левеллеры, Лильбёрн, которые представляли начисто "забытый" профессором английский буржуазный демократизм. Подобно якобинцам, пишет историк Англии Мортон, они "завели движение слишком далеко, и поэтому завоеванные ими рубежи не могли быть закреплены надолго, но даже и временный их захват способствовал общему прогрессу"[32]. Кроме того, вопреки домыслам Кона решающую прогрессивную роль как на Европейском континенте, так и в Америке сыграл в XVIII в. вовсе не английский либерализм. Уже американские революционеры сделали из локковского принципа народного суверенитета несвойственные английскому либерализму выводы, призвав народ к вооруженной борьбе с угнетателями, с английским "либеральным" королем. Локку и не снилось, когда он писал свои политические труды, свидетельствует историк Америки, что он готовит практическое руководство для американских революционеров[33]. Не остановились на Локке и французские мыслители, решающее влияние на политическое развитие Франции оказали идеи американских революционеров и демократизм Руссо. Демократизм этот профессор объявил просто-напросто "извращением" английской идеи, приписав ему разнуздывание "коллективных инстинктов, враждебных индивидуальным правам". Но тот же западный демократизм послужил важным идейным источником прогрессивной мысли XVIII в. и в России — он был преломлен здесь сквозь призму необычайно острого классового антагонизма крепостного и помещика[34].
Если же перейти от XVIII к XIX и XX вв., то вообще нельзя говорить о преобладающем прогрессивном влиянии на восточные страны западных буржуазных идей. Дело в том, что западная мысль в новое время — о чем также молчит профессор — не сводилась только к идеям либеральной "английской свободы" или к ее "извращению" в виде теории Руссо. Противоречия буржуазного строя породили чуть ли не со дня его рождения сначала утопический, а затем научный социализм. Как раз влияние этих забытых Коном, но тоже западных идей оказало наиболее существенное прогрессивное влияние на Россию, если брать XIX и XX вв. Пока почва для их восприятия не созрела, они служили здесь, как и в других странах Востока, идеологической оболочкой для лозунгов антифеодальной борьбы. Когда на Востоке появился пролетариат, он взял через посредство революционной интеллигенции себе на вооружение западный научный социализм, что во много раз ускорило развитие его Классового сознания, содействовало достижению его победы.
При этом и на Западе и на Востоке оригинальные мыслители никогда не ограничивались простым повторением локковских формул или прочих "заимствованных" идей. Они развивали, а не "извращали", как уверяет профессор, они углубляли, двигали дальше прогрессивную мысль, пытаясь дать ответы на вопросы, поставленные ходом социально-экономических, политических процессов внутри своей страны.
34
Особого внимания заслуживает (даже и не поставленный Коном) вопрос о появлении родственных идей и теорий у мыслителей, непосредственно не влияющих друг на друга. "Путешествие из Петербурга в Москву" великого русского революционера Радищева поразительно созвучно "Завещанию" великого французского революционера Мелье, хотя Радищев ничего не знал о последнем. Этот пример еще раз подтверждает, что формирование идеологии в той или иной стране ни в коем случае не сводится к "заимствованиям"; сходные исторические условия могут порождать и порождают сходные идеи, влияния лишь ускоряют этот процесс.