Растерянный господин Абдо говорит, что нам нужен адвокат. Зачем адвокат? Они же сами говорят, что мой брак незаконен. А разве законы не должны защищать людей? Я не могу вернуться домой и снова попасть в водоворот страха, избиения и издевательств. Как же они этого не поймут!
Как заговоренная, я твержу одну и ту же фразу: «Мне нужен развод, мне не нужен адвокат. Я хочу развестись!».
– Мы найдем способ, мы обязательно поможем тебе… – неуверенно бормочет Мохаммед аль-Гхази, сам не понимая, удастся ли ему сдержать слово.
Уже почти два часа дня, и скоро все закроется. Сегодня среда, а значит, с завтрашнего дня начинаются мусульманские выходные – суд будет закрыт до субботы. Но у меня нет этого времени.
– Ты ни в коем случае не можешь вернуться домой. Кто знает, может, к субботе тебя уже увезут или случится что-то ужасное.
Господин Абдо предлагает мне пожить пока у него. Увы, это невозможно, так как его жена с детьми уехали погостить к родственникам, а по традициям ислама женщина не может проживать с мужчиной под одной крышей, если она не является членом его семьи.
Слово берет Абдель Вахед – третий судья. Он предлагает свою помощь и разрешает мне побыть гостьей в его доме столько, сколько нужно. Этот судья совсем не похож на двух других – он коренастый, носит очки и строгий костюм, который придает ему очень уверенный и даже импозантный вид. Мне боязно на него смотреть и уж тем более разговаривать, но он мой единственный шанс не возвращаться сегодня домой, так что выбора у меня нет.
У Абделя большой удобный автомобиль с кондиционером. Практически всю дорогу до его дома я просидела молча, изредка поглядывая на него. Кажется, он хороший и заботливый отец, раз так по-доброму отнесся к чужому ребенку. Вот бы мой отец был таким же…
Я так и не решаюсь поблагодарить его, но вдруг он первым обращается ко мне.
– Нуджуд, ты очень смелая! Я восхищен твоим поступком. Многие девочки твоего возраста оказываются в таком же положении, но ты первая не побоялась заговорить об этом. Ты имеешь полное право требовать развода, и уж поверь мне, мы сделаем для этого все возможное. Ты никогда больше не вернешься к мужу, обещаю.
Мне еще никто не говорил таких слов. От смущения я краснею, и лицо растягивается в огромной улыбке.
– Ты уникальная! Поверь, твоя история вдохновит многих других на борьбу за свободу.
Дома нас встретили жена Абделя и его дети. У него есть дочь Шима, которая младше меня на три или четыре года. В ближайшие дни я буду жить в ее комнате. Там полно игрушек, особенно кукол Fulla – это африканская Барби, о которой мечтают все девочки Йемена. А еще в доме судьи есть телевизор – это такая роскошь! Вокруг него столпились четверо братьев Шимы.
– Haram[12]! – прозносит Шима вместо приветствия.
Мама объяснила Шиме, почему я оказалась здесь, и она очень тепло меня приняла. Сразу видно, что она растет в любви и заботе, так что история об избиении маленькой девочки злым взрослым трогает ее до глубины души.
Мне улыбается Саба, жена судьи, и говорит: «Нуджуд, прошу, чувствуй себя как дома».
Так вот она какая, настоящая семья, – здесь не накажут, поддержат и защитят. Именно здесь в первый раз я решилась рассказать свою историю.
Глава четвертая
Свадьба
Мы с Моной часто прогуливались по проспекту Хайл и любовались витринами, забыв обо всем. Сколько шикарных нарядов, совсем не похожих на наши черные платки, существует в этом мире! Особенно нам нравилось разглядывать белые свадебные платья – они всем своим видом излучали любовь и счастье, которые ждут девушку в этот прекрасный день.
– Inch'Alla[13], и ты будешь в таком в день своей свадьбы, – всегда шептала Мона, не отрывая взгляда от витрины.
Мона почти никогда не улыбалась. Ее собственная свадьба была устроена на скорую руку, и ни о каком шикарном наряде речи не шло. Она предпочитала не говорить о своем замужестве, особенно после того, как ее муж внезапно исчез. Я чувствовала, что за этим кроется какая-то история, потому что взрослые часто шептались, а Мона всегда закрывалась, когда разговор заходил о ее муже. А еще она всегда шептала мне, что желает, чтобы мой муж был добрым и заботливым.
12
Слово, которое используют для выражения сочувствия или сожаления. Здесь переводится как «бедняжка». Также «haram» может значить «запрещено» или «незаконно».