Утром после завтрака вереница экипажей потянулась от дома Трусова на московский тракт. В благодарность за гостеприимство Его Высочество, узнав о недавно родившемся внуке главы дома, пожелал записать его в церковной книге своим крестником.
На 4-й версте у мраморного памятника, сооружённого в память путешествия предыдущего императорского сына, депутация горожан с музыкой и напутствиями простилась с Царственным гостем.
В селе Переваловском великий князь пожелал остановиться и помолиться в церкви, возведённой на средства купца Подаруева. В поощрение благотворителя, построившего здесь и приходское училище, Его Высочество соизволил: пожаловать учебному заведению своё имя и впредь именовать его «Алексеевским»; пожертвовать училищу 300 рублей и бедным жителям Тюмени 600 рублей.
Растроганный купец дал обед в честь Высокого гостя на конечной сибирской станции в селе Тугулымское с обязательством выстроить в Переваловском часовню с иконой Св. Алексея [130].
А в это же время в столице Австрийской империи проходила Венская всемирная выставка, русский отдел которой под почётным председательством Его Императорского Высочества цесаревича и великого князя Александра Александровича был представлен 26-ю группами произведений.
Среди 56 экспонентов по 6-й группе (кожа, меха и каучук) кожевенную Тюмень представлял уже известный нам М. Б. Кузнецов (с образцами яловой кожи)[131]. Мы не располагаем сведениями об участниках, удостоенных наград, но так хочется верить, что тщеславный тюменец, замахнувшийся на всемирное признание, был одним из них!
Уездный воинский начальник
В середине сентября 1874 года 35-летний капитан В. М. Адамович наконец-то получил самостоятельную должность — Подольского уездного воинского начальника. В начале октября с многочисленной семьёй он отбывает из Москвы к месту новой службы и на целых 12 лет связывает свою жизнь с этим губернским городком. Здесь за отличие он будет произведён в майоры, подполковники, полковники и удостоится своего первого ордена — Св. Анны 3-ей степени.
Именно отсюда в июле 1877 года его почти на 11 месяцев командируют в Болгарию в распоряжение князя Черкасского[132] для гражданского обустройства нового балканского государства. В течение 3-х месяцев 1878 года Виктору Михайловичу придётся быть даже полицмейстером города Тырново.
Дешёвая жизнь маленького городка побудила Надежду Александровну перевезти из С.-Петербурга в Подольск своих родителей — больного отца и ещё не старую мать, сняв для них у вдовы дъякона маленький деревянный домик.
В воспоминаниях старшего сына Дмитрия Адамовича образ отца тех лет остался таким: «…Несмотря на польские корни, родитель мой не знал этого языка и недолюбливал поляков. Но в чертах его характера часто сквозили доставшиеся от предков нервозность, склонность к азарту, блёстки своеобразного остроумия и, пожалуй, доля легкомыслия…
…Не будучи широко образован, он, тем не менее, производил впечатление достаточно начитанного человека, приветливого, когда не проигрывался в карты по вечерам, и остроумного собеседника. В его кабинете стояли два больших книжных шкафа с произведениями классиков русской литературы и много французских книг. Им выписывались либеральная газета Краевского „Голос“, „Русский инвалид“, журналы „Русская старина“ и „Нива“…
…Священников он не терпел, бывая в храме только на официальных молебнах в царские дни да в великие праздники. Причём всегда выходил из дому, когда колокола начинали бить к достойне…[133]
…После семейного обеда отец не отдыхал, а садился за огромный письменный стол и 2 часа занимался со мною, потом читал сам. Зато вечером, когда самовар и посуда убирались, уже для нас звучали вслух „Вечера на хуторе близ Диканьки“, отрывки из „Кобзаря“ в русском переводе, „Записки охотника“, стихи Некрасова и Никитина…
….Любил ли отец нас, детей? Несомненно! Но бывал и раздражённым, и вспыльчивым. А возмущённый нашей ложью, недобросовестностью и проступками мог и выпороть порядочно…»[134]
Заботы о стариках, детях и нелёгкая материальная сторона быта не содействовали сближению гражданских супругов. После 9 лет совместной жизни что-то разладилось в их отношениях. Ревностно отдаваясь службе и, видимо, не находя в семейных утешениях желаемого, Виктор Михайлович всё чаще и чаще восполнял остроту ощущений, так необходимую всякому военному человеку, игрой в карты! Смена настроений от проигрышей и карточных долгов не добавляла мира в семье[135]. Чашу терпения и обид жены-учительницы переполнила фривольная сцена с участием Виктора Михайловича и молодой, красивой и энергичной кухарки Марфы, произошедшая, как позже отметила в своих воспоминаниях будущая писательница, на её глазах в их доме.
132
Князь В. А. Черкасский (1824–1878), известный государственный деятель, администратор. В 1877–78 гг. во время русско-турецкой войны возглавлял комиссию по созданию структур гражданской власти в Болгарии.
133
Вторая часть главного христианского богослужения (литургии), сопровождаемая колокольным звоном.
135
Пагубные последствия этой страсти, унаследованной от отца младшим сыном Георгием Адамовичем (1892–1972), аукнулись тому горьким безумием проигрыша… своей парижской квартиры! И. Одоевцева. На берегах Сены. М., 1989., стр. 129–131.