Позволю себе послать Вам несколько слов о позорном спектакле «Sans gene», идущем в Аркадии.
Сердечно уважающая Вас Н. Лухманова[305].
От 13 июля 1895 года.
Многоуважаемый Алексей Сергеевич!
Простите, что не смогла исполнить обещанного — найти Зинаиду Васильевну Холмскую[306]. Подозреваю, Казанский не без намерения путал меня, так как пригласил её играть в Аркадии с непременным условием — в «Без вины виноватые». То есть роль не вполне подходящую для её амплуа, а себе взять «Незнамова», единственно которого исполняет недурно.
Я осмелилась предупредить г-жу Холмскую, что Вы желаете её видеть в одной из ея ролей, например, в «Нищие духом» и притом в театре Струйской, где, как Вы знаете, хорошая труппа. Завтра к трём дня мы будем у Вас, а уже в понедельник устроим «Нищие духом». Готовая всегда к услугам Н. Лухманова[307].
На Каспии
Каспийская одиссея штурмана Дмитрия Лухманова закончилась неожиданно в апреле 1895 года. Старый знакомый матери ещё по Тюмени, обрусевший англичанин и представитель нескольких судостроительных и машиностроительных фирм Э. Р. Вардроппер, пригласил его в новое Амурское общество пароходства и торговли, суля капитанскую должность. Предполагалось открытие линий с Николаевском-на-Амуре, Владивостоком, Нагасаки и Шанхаем.
А это был уже океанский простор — мечта любого моряка:
Автор этих строк был благодарен Каспию, где в неполные 22 года стал самым молодым в обществе «Кавказ и Меркурий» старшим помощником капитана. Винтовая товарно-пассажирская шхуна «Армянин» принесла ему и единственный в жизни иностранный орден — «Льва и Солнца» — за безупречную перевозку из Баку в Энзели возвращавшегося из Лондона персидского посольства.
Потом были переезд с семьёй в 1891 году в более дешёвую для жизни Астрахань[308] и служба на судах: «Великий Князь Константин», «Князь Барятинский», «Тамань» и вновь паровая шхуна «Великий Князь Михаил». Круг замкнулся. Распрощавшись в феврале 1892 года с «Кавказом и Меркурием», Д. Лухманов принял маленький (с 12-ю членами команды) 40-летний пропитанный рассолом и рыбьим жиром плоскодонный колёсный пароход «Англичанин», давший ему заветное звание капитана. Выход на «первую линию» сулил в дальнейшем переход на лучший и больший корабль. Но отношения с владельцем не сложились…
Мыканья по судам компаний, в конечном итоге, привели неудачливого морехода на самый маленький в шведско-финском «Товариществе братьев Нобель» на Каспийском море пароход «Пирогов» и, увы, только боцманом!
Расставшись с мыслью стать первым русским капитаном в «нобелевском флоте», Дмитрий Афанасьевич во второй половине мая 1895 года поспешил на Дальний Восток, оставив в Астраханском порту жену с двумя малолетними детьми: дочерью Ниной и сыном Борисом — будущим лоцманом шанхайского порта.
В биографии Д. А. Лухманова астраханский период жизни запомнился проявившимися педагогическими способностями при чтении курса морской географии и практики в местных мореходных классах во время «зимних отстоев» 1891–93 годов.
Губернская выставка в Кургане
Телефон пришёл в Тюмень с железной дорогой и имел очень ограниченное число абонентов из собственных служащих и владельцев пристаней. В январе 1894 года с началом работы государственной городской телефонной станции на 50 номеров при тюменском почтамте (угол Царской и Телеграфной) он вошёл в торговые конторы, дома купеческой элиты и избранного городского общества. Одними из первых его абонентов стали купцы И. П. Колокольников, А. И. Михалев, П. А. Андреев, статский советник Н. И. Давыдовский, братья Вардропперы, Торговые дома «Наследников А. Ф. Поклевского-Козелло», «Бр. Агафуровых» и… Г. Ф. Колмогоров. Уже через год, когда число абонентов превысило 104, была снижена и стоимость услуг за установку аппарата со 100 до 75 рублей.
А в начале февраля 1895 года тобольская газета «Сибирский листок» анонсировала январский номер столичного журнала «Русское богатство», автором первого произведения которого — очерка «В глухих местах» — значилась Н. А. Лухманова.
Едва ли предполагали Колмогоровы, каким оскорбительно-неблагодарным о них суждением, выставленным на всеобщее внимание, окажутся впечатления жены Александра Филимоновича о своей трёхлетней жизни в окружении семейства легко узнаваемого персонажа — Артамона Степановича Круторогова. Утешала лишь мысль, что упокоившийся Филимон, содержавший материально в течение восьми лет в Москве, Петербурге и Тюмени её семью, не мог уже знать об этом.
306
3. В. Холмская (Тимофеева, 1866–1936), актриса Театра литературно-художественного общества в СПб. (с 1895 г.).