3) Аларих, начальник готфов, был вызван Стелихоном для сохранения Онорию Иллирики (область сия была уделена ему отцом его Феодосием[234]). Мстя за убиение Стелихона и за то, что не получил обещанного ему, Аларих осадил и взял Рим. Он вывез оттуда несчетное множество денег и взял в плен Онориеву сестру Плакидию, которая имела пребывание в Риме[235]. До взятия сего города Аларих провозгласил в цари одного из знатных римлян, по имени Аттала, который тогда имел звание эпарха. Аларих поступил таким образом как по вышесказанным причинам, так и потому, что римляне приняли в союз Сара, который был с ним во вражде. Аларих после того сделался непримиримым врагом римлян. Сар также был готф, начальник небольшой шайки; у него было от двух- до трехсот человек, но он был настоящий герой и в сражениях непобедим.
4) Во время осады Рима жители ели друг друга[236] (408 г. по Р. X., 6 Инд., 14 Гонория).
5) Аларих еще при жизни Стелихона получил сорок кентинариев в награду за свои военные труды[237].
6) По смерти Стелихона была задушена его жена Серена, которую почитали виновницей нашествия на Рим Алариха. Между смертью Стелихона и убиением Серены был умерщвлен и сын их Эвхерий.
7) Слово «вукелларий» было в употреблении во время Онория не только у римских воинов, но и у некоторых готфов[238], равно как и имя «фидераты», под которым разумели пеструю и смешанную толпу[239].
8) Олимпий, кознями которого погиб Стелихон, был сделан магистром оффикий, потом отрешен от этого звания и опять возведен в него. Он был наконец низложен и повелением Константия, который женился на Плакидии, по отрезании ушей, палками забит до смерти. Суд (Божий) не оставил злодея не наказанным до конца.
9). Главные готфы, бывшие с Родогайсом, назывались оптиматами[240]; число их простиралось до двенадцати тысяч человек. Стелихон победил их и принял к себе Родогайса[241] (406 л. по Р. X., 4 Инд., 12 Гонория).
После Алариха, умершего от болезни, преемником его власти был шурин его Адаульф.
Олимпиодор говорит, что сухой хлеб называется «вукеллат»[242]; он смеется над так называемыми вукеллариями, что отсюда получили они свое имя.
Константин, похитив верховную власть, отправил посольство к Онорию. Он оправдывался тем, что принял власть против воли своей, вынужденный к тому воинами. Он просил прощения и принятия его в соправители. Царь, по причине настоящих трудных обстоятельств, с этих пор принял его в участники верховной власти. Сей Константин был провозглашен императором в Вреттаниях и возведен в эту власть возмутившимися там воинами. Еще до седьмого консульства Онориева бывшее во Вреттаниях воинство взбунтовалось и возвело в императорское достоинство некоего Марка, которого оно потом умертвило и на место его возвело Гратиана (407 по Р. X., Инд. 5, 12 Гонория). Но по прошествии четырех месяцев, соскучив и им, и его убило. Затем провозглашен императором Константин. Он назначил полководцами Юстина и Неовигаста[243], оставил Вреттании, переехал с войском в Вононию, первый приморский город, лежащий на границах Галлий[244]. Пробыв здесь несколько времени, он присоединил к своему войску галльского и акитанского солдата[245], занял все части Галатии[246] до Альп, лежащих между Галатией и Италией. У него было двое сыновей: Констант и Юлиан; первого назначил он кесарем, а второго несколько дней спустя — новелиссимом[247].
13) Аттал, вступив на престол, предпринял поход в Равенну против Онория (409 по Р. X., Инд. 7, 15 Гонория). Царь послал к нему, как царю, Иовиана, эпарха и патрикия, и Валента, полководца обеих сил[248], Потамия, квестора, и Юлиана, примикирия нотариев[249]. Они объявили Атталу, что посланы Онорием с предложением управлять государством вместе. Аттал отвергнул предложение и сказал, что позволит Онорию жить спокойно и безопасно на каком-нибудь острове или в другом месте, какое изберет сам Онорий. Иовиан согласился на то с удовольствием и предлагал притом исказить Онория. Но Аттал выговорил за то Иовиану, сказав, что нет обычая искажать царя, добровольно слагающего с себя власть. Иовиан много раз был употребляем в посольствах, но ничего не произвел и наконец остался у Аттала, получив достоинство патрикия Атталова. В Равенне вся власть перешла к препоситу[250] Евсевию. Впоследствии наветами Алловиха и по приговору судебному был он забит палками на глазах царя. Прошло много времени, и Аттал, который не повиновался Алариху, был лишен царского достоинства происками Иовиана, изменившего Онорию во время посольства, и оставался частным человеком при Аларихе. После некоторого времени он опять воцарился и опять был низложен. Наконец по прибытии в Равенну был он сослан в заточение, после того как были у него отсечены пальцы правой руки[251].
234
Зосим (V. 26) представляет дело иначе. «Стелихон, — говорит этот историк, — видя, что правители императора Аркадия враждебно против него (Стелихона) настроены, задумал в сообществе с Аларихом присоединить все бывшие в Иллирии народы к царству Онория».
235
Об осаде и взятии Рима подробно у Зосима (V. 37—42). Договор Алариха с Римом (V. 41). Жители Рима должны были выдать по договору: 5000 литр (фунтов) золота, 30000 литр серебра, 4000 шелковых хитонов (σηρικούς), 3000 штук красных кож (юфть, сафьян?) и 3000 литр перцу.
238
Суида вукеллариями называет эллиногаллов, а страной вукеллариев — галльскую Грецию (Южную Галлию, искони населенную греками): βκελλάριοι ο λληνογαλάται κα τν βκελλαρίων χρα Γαλλογραικία, в сл. βκελλάριοι. Но объяснение Суиды относится, кажется, только ко второму значению этого слова. У римлян buccellarii была наемная вооруженная стража, содержимая знатными господами, от слова buccella (buccea, bucca) — «кусок хлеба», потому что стража эта жила на господских хлебах, получала пайки. Ср. прим. 12. Не перешло ли это название — buccellarii — на некоторых галльских греков вследствие какого-либо обычая или обстоятельства?
239
Φοιδεράτοι — от лат. foederati, по замечанию Лаббэ, относится, как видно из этого места в сравнении с одним местом Прокопия (кн. 1. Ванд., в начале), ко всем союзникам, а не к одним готам, как утверждает Суида (Φοιδεράτοι οτω καλοΰσι ‛Ρωμαΐοι τος ποσπόνδς τν Σκυθν) (Σκΰθαι в IV и V веке употреблялось вместо Γότθοι).
241
Любопытно отношение числа начальников к числу войска (у Радагаста). По Олимпиодору, начальников 12000; по Зосиму V, 26, 4, войска 400 000. Орозий насчитывает готов этих свыше 200 000. Он прибавляет о вожде, которого называет Rhadagaisus: «Кроме того что у него было такое невероятное множество воинов и необузданная храбрость, он был язычник и скиф; он обещал посвятить богам своим по обычаю этих варваров всю кровь римского народа (qui, ut mos est barbaris hujusmodi gentibus, omnem Romani generis sanguinem diis suis propinare devoverat)». Oros. VII. 37.
242
Βκέλλατον — от лат. buccellatum — солдатский или матросский сухарь, сухой хлеб (для пайка), от buccella — кусок, кусочек. Ср. пр. 8. βκελάτ, ρτ λαφροΰ, ς λέγεται κολλίκιον Glossae apud Rigaltium (см. Ducangii Gloss. Gr.).
244
Зосим (VI. 2): «Это первый город (т. е. Βονωνια), лежит у моря, принадлежит к Нижней Германии». Вероятно, древнее название нынешней Булони (Boulogne), лежащей у самого Па-де-Кале.
247
Νωβελίσσιμος, лат. слово nobilissimus — титул, даваемый сперва сыновьям императора, а позже и некоторым из ближайших родственников императорских; Филосторгий употребляет в этом случае греческое слово πιφανέστατος, Duc. Gloss. Gr.
249
Νοτάριοι — notarii, γραμματεΐς, γραμματικο, πογραφεΐς были секретари, письмоводители (от nota, νότα — «письмо, письмена»). Πριμικριος, primicerius — главное лицо, начальник какого-нибудь ведомства; πρτος τάξεως τς τυχούσης, как говорит Суида, при чем объяснение издателя Эмилия Порты: «Quod in tabula cerata primi notarentur», то есть начальники назывались primicerii, потому что «первые начертаны были на вощатой таблице». Итак, πριμικριος τν νοταρίων, иначе — πρωτονοτριος, был начальником секретарей по разным ведомствам (Duc. Gl. Gr.). Блаженный Августин первомученика Стефана называет primicerius martyrum.
250
Слово πραιπόσιτος употреблено здесь в тесном значении вместо praepositus sacri cubiculi, προεσττα τν βασιλικν κοιτώνων, т. е. постельничий, гофмаршал.
251
У Зосима подробнее VI. 8. 9. Об Аттале еще см. Sozom. IX. 8 и Oros. VII, 42. Последний говорит: «Что сказать мне о несчастном Аттале, которому погибнуть между тиранами — и то уж было хорошо!» (cui occidi inter tyrannos et mori lucrum fuit).