Редкое исключение, когда в Третьем рейхе производились летние платья пестрой расцветки
Эмансипация 1920-х годов ХХ века привела к маскулинизации женской моды
Неким стереотипом восприятия немецкой девушки стали загорелые лица, не знавшие косметики, с растрепанными на ветру волосами. Чтобы вновь вернуть женщине ее «естественную детородную функцию». национал-социалисты делали все возможное, чтобы справиться с последствиями женской эмансипации, которая до этого длилась десятилетиями. Слово «эмансипация» провозглашалось чуждым немецкому языку. А такие явления, как равноправие полов, – явлениями, чуждыми немецкой жизни. Образцами для подражания являлись: девушка из БДМ, роженица, домохозяйка. Во время войны к ним добавился образ женщины как бойца тыла (в самом Третьем рейхе предпочитали в этой связи словосочетание «домашний фронт»).
Но не стоило полагать, что национал-социалистические представления о женском идеале были совершенно чужды немецкому обществу и их действительно приходилось навязывать. Подобное утверждение было бы в корне не верным. Во всем мире можно было наблюдать отход от господствовавшего в 1920-е годы образа женщины. Худой, андрогинный тип а-ля гарсон становился все менее и менее востребованным. Сами же женщины пытались найти себя уже не в образах «вамп» и «гарсона», а в домашнем уюте. На место страсти и авантюрам приходило стремление к защищенности. В моде вновь стали появляться юбки в форме колокола, а в женских нарядах вновь стала подчеркиваться форма груди. Мода 1930-х годов была много сдержаннее и женственнее, чем мода 1920-х годов, что полностью соответствовало представлениям национал-социалистов.
Но «зов предков» и «голос крови» так и не возобладали в немецкой моде. Германские женщины, как и прежде, предпочитали ориентироваться на общемировые тенденции. Уходили в прошлое короткие гофрированные прически и осиные талии, но это было характерно для всех стран. Даже если Гертруда Шольц-Клинк требовала, чтобы наряды женщин базировались на расовых принципах, то это не оказывало существенного влияния на желание немок быть элегантными. В данном отношении Адольф Гитлер был много терпимее. В своей речи перед крайсляйтерами НСДАП он как-то заявил: «Мы не должны в вопросах моды внезапно скатиться во времена каменного века. Надо оставаться в том времени, в котором мы пребываем. По моему мнению, если уж мы произвели пальто, то его надо сделать красивым. Но оно не должно быть дорогим. Блуза должна иметь красивый вырез… Неужели нам все равно, выглядит девушка красиво или отвратительно? Если мы честны перед собой, то мы охотнее смотрим на красивых девушек». И далее: «В конце концов, девушки должны не только украшать нашу жизнь, но и рожать нам прекрасных детей, и они вместе с тем должны быть надежными гарантами того, что мы в итоге получим здоровый народ».
«Маленькие слабости сильных мужчин». Гитлер рядом с танцовщицей Манон Эрфур и актрисой Доррит Крейслер
Фюрер всегда ценил элегантных дам. Все в окружении Гитлера хорошо знали о том, насколько сильно он реагировал на прелестных и ухоженных женщин. «Синие и коричневые[2] порядочные женщины» не были ему по вкусу. Он не раз выказывал восхищение американской танцовщицей Мириам Ферне или Марлен Дитрих. Так что ж являла собой мода в Третьем рейхе?
Глава 2. Общие тенденции
В 1930-е годы Берлин со своими модными салонами Марбах, Гохерц, Бём, Хорн и ателье Хильды Ромацки был наряду с Парижем одним из центров международной моды. Он начал стремиться к этому еще в 1920-е годы, когда «еврейские швейные дома» начали придавать лоск немецкой столице. Во времена Веймарской республики пошив одежды был в основном уделом евреев. Даже в 1930-е годы более 80 % пошивочных предприятий на берлинской Хаусвогтай-плац принадлежало евреям. За пять лет пребывания у власти национал-социалисты смогли полностью разрушить эту казавшуюся незыблемой традицию берлинской жизни. Самые известные салоны закрылись не позднее 1938 года. А большинство магазинов готовой одежды (Герсон, Манхаймер, Израэль, Штробах и т. д.) были «ариизированы», то есть конфискованы у евреев и переданы новым хозяевам. Большинство из еврейских портных и модельеров были вынуждены эмигрировать. Те же, кто предпочел все-таки остаться в Германии, погибли в годы Второй мировой войны.