Это уже точно была шутка, и у Тель приятно защекотало в животе. Вот уж не думала, что придётся пережить то чувство, с каким подростки рассказывают, слушают и смотрят сны про «чёрную-чёрную комнату». Страшно и весело. И притягательно, дери тебя Подземный, особенно в компании человека, который видит больше и заставляет тебя верить в то, что этот мир существует.
Мир Тьмы.
Пара держалась за руки, продираясь между оградами, упавшими деревьями и зарослями, иногда приходилось перешагивать могилы, холмики которых уже сравнялись с землёй. Иногда виднелись старые надгробья: каменные бруски, покрытые мхом и полустёртыми узорами. Некоторые лежали на боку или по диагонали к остальным могилам — были сдвинуты. Девушка и парень присели на одно из таких, разогнав паучков с мха и привлекая комаров.
…Какой-то слишком натуральный сон. Сон ли?..
Эстелиель устала. Она предпочла бы просто поспать, чем разгребать свою неожиданную личную жизнь. Странные, но не новые для неё ощущения — засыпать во сне. Она отодвинулась и опустилась на тёплый камень, положив голову на худые колени мага. Он обнял её, чуть наклонился, и чёрные пряди коснулись её лица. Спокойствие накрыло её волной вслед за этими прядями. И сейчас она хотела ощутить рядом дыхание Навана.
— Спой мне что-нибудь, — внезапно попросила она.
Он удивился и чуть отпрянул назад:
— Мне казалось, ты считаешь Пашку лучшим певцом.
— А услышать хочу тебя…
— Только я чужую песню спою. Про себя, но чужую.
Он почти прильнул к её уху и зашептал, чуть давая голос, размеренно и слегка пришёптывая:
«Я знаю эту песню! Откуда бы…»
Она продолжила, не считаясь с ритмом:
Он улыбнулся:
— Оптимист…
— Да, Наван-дурак, — грустно ухмыльнулся он и провёл ледяной рукой по её щеке.
Неожиданно нежно и приятно. Неожиданно желанно, пусть и холодными тонкими пальцами.
— У тебя совсем нет защиты, я проверял — в том сне и потом. Позволь сделать тебе подарок. — Перед лицом девушки закачался кулон: крестик с острыми краями, у которого над верхним лучом был круг. — Это анкх, символ вечной жизни в Древнем Египте…
— Египет? — ужаснулась Тель, вспоминая, какими приехали тамплиеры после войны с мусульманским Египтом… а также, где родился Саид-Четырнадцатый.
— Древний, — рассеянно уточнил Наван, не поняв её беспокойства, но утешив, не ведая. — Это от Грима, на всякий случай…
Она рассматривала кулон, подняла голову, снова села. Не решалась взять его в руки.
Маг помолчал, потом неуверенно продолжил:
— Я сделал систему «кольца» на три амулета: первый, этот — у тебя, у меня — печатка, — он кивнул на свою правую руку, — третий закопан на кладбище, где я работаю. Через свою часть буду постоянно подкачивать энергию в твою…
— Надень мне его сам…
После объяснений ей вовсе расхотелось дотрагиваться до этой штуки, самовольно заключать себя в такой энергетический поток, происхождение силы в котором даже вообразить было страшно… Но, как ни странно, она не почувствовала прикосновения амулета — ни холода, ни тяжести, ни вползающей в него через печатку жути… Ах, ну да, это же сон.
А хороший ход! Она проснётся, амулета не видно, а сама Тель под защитой! Не увидят, связь не порвётся, амулет будет на ней только тогда, когда она во сне, когда она Странница. Будет неплохо.
— Вот так. Не снимай его, а то разорвётся цепочка, — он справился с узлом и убрал руки.
Только сейчас Тель заметила перстень-печатку на указательном пальце правой руки. Ничего особенного, серебряный с чернением квадратик. Никаких потусторонних символов, свечения. Заодно она рассмотрела на левой руке церковное серебряное кольцо с короткой молитвой.
Да, спокойствия эта любовь не даст. Зато будет интересно. Но Даша…
Над кладбищем пронёсся гнусавый вой и шелест земли, раскапываемой лапами. Наван схватил Тель за руку, выпалил: «Бежим», и они проломились в противоположную сторону сквозь какие-то заросли. Как могли быстро побежали, и, вопреки законам снов, у них получилось. Они с хохотом мчались через кладбище, задевая ограды, подныривая под кресты. Это был сон, это было нереальным, поэтому не казалось неэтичным. В конце концов, всего через несколько мгновений они подбежали к кирпичной разрушающейся стене. Наван шустро забрался первым и подсказал, за какие уступы от выпавших камней цепляться и куда ставить ноги. Помог Тель подняться на стену. Внизу среди могил никого не оказалось, звуков тоже не было слышно. Беглецы рассмеялись и принялись слезать с другой стороны.
Тель боялась высоты. Даже два метра — немногим выше её роста — повергали в лёгкую панику. Спрыгнуть со стены, даже на руки магу, оказалось непосильной для неё задачей, и в самый ответственный момент, когда головокружение почти прошло, а ладони Навана легко касались колен, готовясь поймать девушку… она проснулась.
Первый жест — на шею — ни шнурка, ни собственно амулета. Укутавшись в одеяло, она встала и включила свет. Из-под скомканной подушки торчала записка:
«В полдень полночь у совы».
Наван опирался как раз на фигуру совы, он позвал её в тот парк, как зовут девушек на свидания. Только обычно говорят: «В двенадцать у кино», там же рядом такой загадочный для Тель кинотеатр. И печатку она раньше не видела, потому что перстень — там, в снах, где она Странница.
Судя по цвету неба, до рассвета ещё оставалось немного времени. Лишь бы только в свой сон провалиться!