– Очень.
– Такие-то пустяки!.. Старая машина стояла уже не в гараже, а в конюшне. Это лимузин, который остался еще от моего мужа. С тех пор, как он умер, прошло уже двадцать лет, так что можете судить сами… Так вот, этот парнишка – не знаю, как ему удалось, – сумел починить машину и ночью разъезжал на ней по дорогам.
– Это он вас сюда привез?
– Да. Он ждет меня у дома.
– Вы не завтракали?
– Я ем только тогда, когда у меня есть свободное время. Терпеть не могу людей, которым вечно хочется есть.
При этом она невольно окинула укоризненным взглядом толстый живот комиссара.
– Вот видите, как вы потеете. Но это ваше дело… Мой муж тоже хотел все делать по-своему, и его давно нет в живых… Ведь вы уже два года на пенсии, не так ли?
– Да, скоро будет два года.
– Значит, вы скучаете. И, стало быть, согласитесь сделать то, что я вам предложу. В пять часов здесь останавливается поезд, идущий на Орлеан, и я могла бы по дороге подбросить вас на вокзал. Конечно, самое простое – отвезти вас на машине прямо в Орсен, но вас там сразу заметят, и все дело будет загублено.
– Простите, сударыня, но…
– Так и знала, что вы заупрямитесь. Но послушайте меня! Мне просто необходимо, чтобы вы провели несколько дней в Орсене… Пятьдесят тысяч, если справитесь с делом. А если не получится – пусть будет десять тысяч плюс издержки.
Она открыла сумку и стала перебирать приготовленные банкноты.
– В Орсене есть гостиница. Вы не рискуете ошибиться, другой у нас нет. Она называется «Ангел». Вам там будет ужасно неудобно, потому что бедная Жанна – полусумасшедшая. Ее я тоже знала совсем маленькой. Быть может, сначала она не захочет вас принять, но вы сумеете с ней поладить, я в этом не сомневаюсь. Она будет довольна, если вы заведете с ней разговор о болезнях. Она убеждена, что у нее есть все до одной!
Г-жа Мегрэ принесла поднос с кофе, но старая дама, не оценив ее любезности, только фыркнула:
– Что это значит? Кто вам велел приносить кофе? Унесите.
Она приняла ее за служанку, так же как поначалу приняла Мегрэ за садовника.
– Я могла бы порассказать вам кучу всякой всячины, по я о вас много слышала и понимаю, что у вас самого хватит ума во всем разобраться. Советую вам только одно: не давайте моему зятю обвести вас вокруг пальца. Он может опутать любого. Весьма любезен – другого такого любезного человека не найдешь, любезен до тошноты. Но в тот день, когда ему отрубят голову…
– Простите, сударыня…
– Вы слишком много извиняетесь, Мегрэ. У меня была внучка, единственная внучка – дочь этого проклятого Малика! Малик – фамилия моего зятя. Это вы тоже должны знать. Шарль Малик… Моей внучке, Моните, на будущей неделе исполнилось бы восемнадцать…
– Вы хотите сказать, что она умерла?
– Ровно неделю назад. Позавчера мы ее похоронили. Ее тело прибило к нижнему шлюзу… А раз Бернадетта Аморель говорит вам, что это не несчастный случай, вы должны ей верить. Монита плавала как рыба. Кое-кто попытается вас убедить, что она была неосторожна, любила купаться в одиночестве в шесть утра, а иногда даже ночью. И все-таки утонуть она не могла! А если они будут твердить, что она, быть может, хотела покончить с собой, скажите им, что они лгут.
Внезапно, без всякого перехода, комедия превратилась в трагедию, но странно: старая дама не плакала. Ее удивительно черные глаза даже не увлажнились. Вся ее сухая нервная натура дышала прежней жизненной силон, в которой, несмотря на драматизм ситуации, было что-то комическое.
Она шла напролом, уверенная в своей правоте, не считаясь ни с чем. Теперь она, по-видимому, ни на мину ту не сомневалась, что уже завоевала Мегрэ: иначе и не может быть, раз ей этого захотелось.
Она тайком удрала из дома в невероятном автомобиле, с парнишкой, который едва умел водить машину. Так она пересекла всю Бос[2], не позавтракав, в самое жаркое время дня. Теперь она нетерпеливо посматривала на часы, которые по-старомодному носила на цепочке, как медальон.
– Если у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы, задавайте побыстрее, – заявила она, уже готовая подняться.
– Как я понял, вы не любите своего зятя?
– Ненавижу.
– Ваша дочь тоже его ненавидит? Она несчастлива в браке?
– Этого я не знаю и знать не хочу!
– Вы не ладите с дочерью?
– Предпочитаю не обращать на нее внимания. Она такая бесхарактерная, такая безвольная…
– Вы сказали, что неделю назад, то есть в прошлый вторник, ваша внучка утонула в Сене.
2