Ссорится с ветром экскурсовод
(«Столько-то метров, такой-то год…»);
Зернами фирна — черные льды
(Жирные горы! Алла верды!);
Глетчерных семечек блеск и лузг.
Стеблем подсолнечным вьется спуск.
Дробью охотничьей гром заглох.
Эхо катает в горах горох.
Грозные тучи несутся вскачь
(Лермонтов падает…Муза, плачь!..),
Мышьим горохом об стену гор
Эхо кидает глухой укор.
1928
Речь уклончивая вершин,
Ложь извилин над хитрым кряжем
И змеиные шипы шин
Под бензиновым экипажем…
Десять метров — и поворот,
Четверть метра — и мы с откоса! —
Но суворовское «вперед!»
Поторапливает колеса.
Гнется взорванная стена
На отчаянных и упрямых,
И тревога затаена
В этих выбоинах и шрамах;
И ущелье, сомкнув края,
Угрожает смертью мышиной,
И несется шоссе-змея
За спасающейся машиной…
Стоп! и бьется, как у зверка,
Сердце загнанное в моторе. —
Снизу злая, как рок, река,
Сверху тоже «memento mori»[38],
А засевший здесь идиот
(Или демон с простой открытки)
Снисходительно продает
Прохладительные напитки…
1928
Жеманных «ах!» и грубых «ух!»
С собой набрал турист-пролаза —
И, как несложных потаскух,
Использовал в горах Кавказа.
На белых гранях этих гор,
Тщеславной следуя привычке,
Он вырезал, как пошлый вор,
Свои беспошлинные клички. —
Нахальный контрабандный ряд
Дешевых чужеродных ссадин…
И эти ссадины твердят
О пошляках, прошедших за день!
Когда курортники уснут
В публичном доме междометий,
Кавказ меняет медь мину
На золото тысячелетий:
В ущелья демонской реки
Краями медленной лопаты
Уже другие пошляки
Вонзают имена и даты. —
И нравов не переменить
Надрезами и письменами —
Упорная проходит нить
Между бессмертными и нами;
Экскурсионные бюро
Противодействуют нахалам,
Но Лермонтовское перо
Прогуливается по скалам.
Август 1928
Туннель безвыходно открыт,
Гремит (а выглядел — тихоней),
И электричество горит
В бегущем под горой вагоне.
Как ядра, зло и тяжело
Вагоны прут во мрак и скрежет,
Пока не высверлят жерло
И свет навылет не забрезжит.
Неотвратимая дыра,
Необходимая загадка
Блестит решением — ура! —
Успокоительно и кратко…
В горах невежества и тьмы
И ненависти обезьяньей
Не так ли пролагаем мы
Туннели нежности и знаний —
Одним резцом просверлены
Слепящие сквозные ходы
И в сердце пламенной жены,
И в толще каменной породы!
7 августа 1928
Только проезжая…Плечи и плед,
Желтые полки в оконном пролете…
Кто вы такая и сколько вам лет?
Где вы живете и с кем вы живете?
Поезд ревнует — торопит тайком,
Точно жена вы ему иль цыганка,
Вот он несет вас, вот машет платком…
Стыд нам и горе, рабам полустанка!
Рыжий попутчик, случайный сосед,
Он-то запишет ли в хитром блокноте,
Кто вы такая и сколько вам лет?
Где вы живете и с кем вы живете?..
Август 1928
Здесь так хороши обязательно-лунные ночи,
Так много души в обаятельном имени Сочи;
Так больно при мысли, что кончатся море и горы,
Что сроки разлуки непреодолимы и скоры;
Так жалко часов, отведенных для праздности летней,
Что ждешь не дождешься, когда же нагрянет последний!
Август 1928
Весна штурмует напролом,
Дымя теплом и льды тараня.
С каким апломбом первый гром
Подвластные обходит грани!
Как ласточка сквозит крылом!
Как бредят югом северяне!
Они садятся в поезда,
На их подвижные диваны,
Они торопятся туда,
Откуда к нам, на праздник званый,
Влечет Полярная звезда
Гостей пернатых караваны…
Но осень переходит вброд
Мельчающий поток сезона —
И снова всё наоборот:
Гогочут гуси полусонно,
И снизу деловой народ
Их видит из окна вагона.
Так вольный сын голубизны
И пленник железнодорожный,
Свершая по следам весны,
Свершая дважды путь свой должный,
Взаимно встречны и равны
И вечно противоположны.
Март 1928
вернуться
Ахштарское ущелье. Бумеранг. С. 37–38; вариант — ст. 7: «буденовское» вм. «суворовское». Ахштарское ущелье (прав. Ахштырское, также Дзыхринское) — часть Ахштырского горного хребта, прорезанного временного течением речи Мзыма, в Адлерском районе Сочи.
вернуться
Кавказ. Машинопись — 43.40. Вошло в книгу «В созвездии Дельфина», но в наборном экземпляре вычеркнуто, как и часть сопроводительного текста: «[Если такие туристы, как Пушкин и Лермонтов, увековечивали на скалах Кавказа свои огненные имена, то они к этому имели серьезные основания. Это — во-первых. Во-вторых, они это делали не альпенштоками, а гусиными перьями, и скалы эти, хотя и назывались кавказскими, но были не на Кавказе, а в книгах.] Нашим [же] туристам лучше было бы заняться чем-нибудь более соответствующим их возможностям и отвечающим требованиям эпохи» (62.116).
вернуться
Списанное со скалы. Машинопись — 43.42; первонач. загл. — «Сочи».
вернуться
По следам весны. Бумеранг. С. 33–34. Машинопись — 43.42; первонач. загл. — «В пути».
вернуться
Ночь в Феодосии. Бумеранг. С. 54–55; вариант — строфа IV, ст.2: «Заря не ждет. Заря неумолима». Автограф — 42.31. Башни Генуи — башни Генуэзской крепости, построенной в 1320–1350 гг., когда Феодосия (Кафа) находилась во владении генуэзских купцов, являясь главным городом на Черноморье.