Киньте же, мудрая, щедрой рукой
Денег и подданных в пламя горнила!
В гимны грядущего льются рекой,
В сплаве со славой, медь и чернила.
Июль — 4 сентября 1927. Ленинград. Площадь декабристов — Москва
Жарь из кружек!
Царь наш лют!
Флот из пушек
Шлет салют.
Пир горою,
Вширь Нева —
Рою, строю
Острова.
Страх отбросьте,
Враг и брат, —
Жарьте в гости,
Царь-де град!
Шапку набок,
Жми, сапог,
Лапай Гапок,
Милуй бог…
Уж не баб ли
Сменим флот? —
Мы на сабле
Женим бот.
Душу ль терпкий
Сушит червь —
Пьем за верки,
Пьем за верфь!
В сушке — срубы.
Стружки — «штурх»… —
Вытер губы
Питер-бурх.
Пили гости,
Ела рать —
Сели в кости
Поиграть:
Нечет в зерни
Мечет люд,
Флот — вечерний
Шлет салют…
Мир с тобою,
Вширь, трава, —
Рою, строю
Острова!
1926
Когда на сердце гадко,
Когда душа во тьме,
Веселая загадка
Рождается в уме:
Как вымысел веселый,
Как беззаботный стих —
Старинные камзолы
В аллеях золотых.
Там фрейлинами — павы,
И фрейлины — под птиц,
Там эхо длит забавы
Пяти императриц,
Так, в страхе перетруски,
Декабрьский «пардон»
С французского на русский
Как «бунт» переведен…
Там ветреные марши
Над городом глухим
И вдовы-генеральши,
Внимающие им,
Играющая белка
В нетронутой тени
И мальчик-скороспелка
За томиком Парни…
Июль — 3 сентября 1927, Детское село — Москва
Мойка, 12 (Последняя квартира Пушкина)[81]
Я ходил и дышал красотою
Ненаглядного града Петрова,
Я над Мойкой боролся с собою,
Чтоб не броситься вниз головою
Перед домом, где выбито слово,
Возвещающее — ах, не верьте! —
Об одной неожиданной смерти.
Это здесь, как сосновые ветки,
Колыхались московские предки
И, как ветхие пальмы Завета,
Караулили негры-нубийцы,
В этом граде скрещенного света,
Столь суровом для сердца поэта
И столь нежном для самоубийцы.
Июль — 3 сентября 1927, Детское село — Москва
Лирика дочери городничего[82]
Уехал Хлестаков…Бряцает сбруя,
Бряцают мысли, путаны и дики:
У Земляники дочь Перепетуя,
Перепетуя дочь у Земляники…
Марья Антоновна! Что в грусти проку?
Плечо горит, и взор в окно стремится…
«Сорока полетела…» Да, сорока,
Но вещая, но радостная птица!
Летел, летел в хвостатом фраке щеголь,
Настрекотал, сорочий, ревизора…
Пусть навсегда уехал он, и Гоголь
Останется при званьи щелкопера,
Ей нипочем: в душе ее девичьей
Он светлый сон, он принц и нареченный.
Пускай, как шут, осмеян городничий,
Пускай судья трепещет, потрясенный,
Пускай беда, страшнее почт и Турций,
Как взяточник грозит его борзятне,
Но память о залетном петербуржце —
Что может быть печальней и приятней?…
26–27 ноября 1927
…Где лягут кости? В землю их вселят,
Чужие руки, свежий дерн настелят,
Чужие меж собой броню, булат
И все мое заветное разделят!..
А. Грибоедов
Императорского русского посла,
Грибоедова убили в Тегеране…
Что наделали вы, жадные убийцы?
Будто русские и сами уж не могут
С их же, с собственным, расправиться поэтом?
Если тщились оказать вы им услугу,
Вы ошиблись, дорогие персияне! —
Русские еще покажут миру,
Как они своих поэтов любят:
Собственными душат их руками,
Собственными их ногами давят,
Кровью их родную землю поят.
Глупые и жадные убийцы
Вы увидите лишь через восемь лет,
Как поставят русские к барьеру
Лучшего из всех своих поэтов
И на загнанного ими наведут
Пистолет французского бродяги.
Но пройдет еще четыре года —
Лермонтов поспеет на закланье,
И убьет его не чужестранец,
Не случайный, подставной убийца, —
Свой же брат убьет его — военный,
Богу чести преданный дурак.
Да, напрасно вы поторопились,
Убивая русского посла:
Не сочли вы каиновых рук,
Не прочли иудиных сердец
Соплеменников его и братьев!
Сами бы они его не хуже —
Потому что ценят песнопенья
И умеют песню оплатить…
Иль не знали вы, что он — поэт?
Спрашивайте в следующий раз,
Не поэт ли тот иноплеменник,
Для кого вы камень припасли.
Погрозит муллам чумазым
Шах над мертвым дипломатом
И откупится алмазом,
Тонким и продолговатым.
вернуться
Пир Петра. Бумеранг. С. 13–14; вариант — строфа X, ст.1: «Мир герою,». Верк — отдельное укрепление в составе крепостных сооружений, способное вести самостоятельную оборону.
вернуться
Загадка. Автограф — 40.42. В корректуре автором вписан, затем вычеркнут эпиграф: «Здесь лежала его треуголка / И растрепанный том Парни. А. Ахматова» (из ст-ния «Смуглый отрок бродил по аллеям…», III из цикла «В Царском Селе», 1911). …забавы / Пяти императриц — период с 1725 по 1796, когда (не считая кратких промежутков) Россией правили: Екатерина I, вдова Петра I, Анна Иоанновна, дочь Иоанна V (соправителя Петра I); Анна Леопольдовна, регентша малолетнего племянника Анны Иоанновны Иоанна VI Антоновича, т. е. фактически «царица»; Елизавета Петровна, дочь Петра I; наконец, Екатерина II Алексеевна, она же Екатерина Великая, вдова Петра III.
вернуться
Лирика дочери городничего. Автограф — 39.15. Машинопись с правкой — 43.87.
вернуться
Убийство посла. Бумеранг. С. 67–69; варианты: