— Брось злиться, чувак, давай останемся друзьями, — сказал Дэви Джонс. — Глянь, кто идет по улице. Я отдаю тебе его даром.
А по улице шел рифер[6] — один из тех парнишек-практикантов. И он был разодет так, что впору было заиграть оркестру. Он был ростом около шести футов, и яркие медные пуговицы украшали его куртку, воротник и рукава. На его фуражке сияла большая кокарда золотистого цвета, посредине которой был помещен семицветный флаг какой-то компании с золотой цепью вокруг него. Фуражка была щегольски сдвинута набок, а широченные, похожие на паруса, клеши сметали пыль и с мостовой, и с тротуара. Красный шелковый платок спускался с его шеи на добрую сажень. Он покуривал сигарету через витой глиняный мундштук длиной в полтора фута. На ходу он сплевывал через плечо жевательный табак. В одной руке он держал бутылку крепкого рома, в другой — пакет пирожных с джемом, а его карманы были полны любовных писем из всех портов между Рио (двигаясь на восток) и Кальяо.
— Хочешь сказать, что отдаешь его мне? — недоверчиво спросил Дьявол.
— Именно так, — ответил Дэви Джонс, — посмотри, какой красавец. Я никогда не видел лучшего.
— Он и в самом деле красавец, — сказал Дьявол. — Беру назад свои слова о картах. Мне жаль, что я говорил так резко. Как насчет еще по стаканчику-другому жженки?
— Жженка пойдет, — согласился Дэви Джонс.
Тогда они побренчали колокольчиком и заказали новый графин и чистые стаканы.
Дьявол был так доволен подарком Дэви Джонса, что не мог находиться вдали от него. Он слонялся по докам Восточного Бута, под часовой башней из красного кирпича, глядя на барк, на котором работал молодой человек. Его звали Билл Харкер. Это был барк «Коронет», который грузился товарами для западного побережья Южной Америки. Перед отходом Дьявол нанялся на него обычным парнем с полубака[7], и они отправились в рейс. Поначалу он был очень доволен, потому что Билл Харкер был в одной с ним вахте, и они работали вместе. И хотя он кое-что понимал в матросской работе, Билл Харкер многому его научил. Билл Харкер знал многое.
Когда они были на траверзе Ла-Платы, задул памперо, и был он штормовой силы, и море вздыбилось громадными зелеными валами. «Коронет» был «мокрым»[8] судном, и эти три дня вы могли стоять на его корме, смотреть вперед и на всем протяжении от среза полуюта до утлегаря видеть только пенистую воду. Помещения на баке затопило, и команде пришлось устроиться на корме. И в таком вот положении шкот бом-кливера получил слабину, и парус стало трепать на ветру.
— Кливер сорвет и унесет, мигнуть не успеем, — сказал старпом. — Эй там, один из вас, быстро вперед, пока его не унесло прочь.
Но утлегарь каждую минуту погружался в волны, а шкафут был залит зеленой водой фута на четыре. Так что никто из толпы не выразил желания пойти вперед. И вдруг Билл Харкер выскочил и пошел вперед, борясь с обрушивавшимися на него зелеными волнами. Он достиг бака, прополз по бушприту и, обняв утлегарь, обтянул давший слабину шкот, и чуть не утонул при этом.
— Храбрый парень, этот Билл Харкер, — сказал Дьявол.
— А-а, брось, — сказали матросы. — Он же рифер, а у них нет души, которую следует спасать.
И эти слова заставили Дьявола задуматься.
Наконец они подошли к мысу Горн, и если у Ла-Платы дул штормовой ветер, то здесь свирепствовал ураганный. Ветер и море всерьез взялись за «Коронет». Ветер сорвал с него и унес все паруса, и он потерял все свои мачты, а море разбило вдребезги фальшборт, и льдиной пробило дыру в корпусе. Так что вахта за вахтой они откачивали из трюма воду, но течь неуклонно увеличивалась, и они держались носом на ветер под куском штормового паруса, на пять с половиной градусов южнее чего бы то ни было. И когда уже все надежды были потеряны, Старик послал вахту вниз и сказал им, что они могут начать молиться. Тогда Дьявол прокрался на ют и заглянул в световой люк на галф-дек, чтобы посмотреть, что делают риферы и какие молитвы возносит Билл Харкер. И он увидел, что все они сидят за столом под лампой с Биллом Харкером во главе. Каждый из них держал в одной руке карты, а в другой — короткий линек с узлом на конце, и так они играли в свою особенную игру. Когда кто-то бросал карту, он должен был произнести изощренное богохульство, а если не успевал придумать, то другие били его своими линьками. Из них ни разу не получал удары только Билл Харкер. «Я думаю, они были правы насчет его души», — сказал сам себе Дьявол. И он вздохнул, так стало ему грустно.
Вскоре после этого «Коронет» пошел ко дну, и все моряки погибли, кроме Билла и Дьявола. Они вынырнули из глубин зеленого моря, и увидели, как в небе мигают звезды, и услышали, как ветер завывает, словно стая бешеных псов. Они заметили курятник, который был смыт с палубы «Коронета» и остался на плаву, и забрались на него. Все птицы захлебнулись морской водой, и они питались этими курами. Что касается питья, им пришлось обходиться без него. Когда им хотелось пить, они обливали лицо соленой водой; но холод был настолько сильным, что они не испытывали сильной жажды. Так они плыли три дня и три ночи, и вся их кожа растрескалась и покрылась солью. И Дьявол думал только о том, есть ли у Билла Харкера душа. А Билл все время рассказывал Дьяволу, что они будут есть, когда доберутся до порта, и как хорош будет горячий ром с кусочком сахара и ломтиком лимонной цедры.
6
Рифер (reefer) — прозвище молодых парней, служивших на кораблях (судах) с целью стать офицерами. В военном флоте оно относилось к волонтерам 1 класса и мичманам (наряду с прозвищами middy и snotty — мичманок и сопляк). В торговом флоте — к практикантам, выплавывающим морской ценз для получения первого морского рабочего диплома (в просторечии билета) второго помощника капитана (аналог диплома штурмана малого плавания).
7
На парусниках торгового флота рядовой состав (матросы) жили в помещениях полубака, отсюда "парни с полубака".