Начальник отряда крейсеров, заведовавший тралением, капитан I ранга Н.К. Рейценштейн
Взрыв и гибель 22 мая 1904 г. грунтоотвозной шаланды № 15
(С рисунка М. В. Иванова)
Заведующий тралящим караваном лейтенант М.В. Иванов
Лейтенант М.В. Иванов описывал действия при затраливании мин так: "Обыкновенно делали так: когда обнаруживалось, что взорвавшеюся миною трал поврежден, то пара шаланд немедленно выходила из строя тралящего каравана, становилась на якорь и выбирала остатки трала, потом ставила новый трал и присоединялась к строю. Если убеждались, что на остатках трала есть еще мины, что случалось довольно часто, то остатки трала шаланда передавала на сопровождавшие караван портовые катера, которые тащили эти тралы к берегу всегда в определенные места. Одно в бухте Белый Волк, другое в бухте Тахэ напротив Крестовой батареи. У этих мест мины, которые прибуксировывались сюда катерами, расстреливались специальными командами.
Если почему-то паровые катера были заняты, то шаланды сами тащили затраленные мины к вышеупомянутым местам и там отдавали тралы, а иногда и своими командами тут же и расстреливали мины.
Практика показала, что если погода была благоприятная, то в день тралящий караван делал до 8 галсов. Проход же от Золотой Горы до места гибели "Петропавловска" тралился ежедневно два раза: при выходе и возвращении. Разные сомнительные места в проходе тралили еще и эскадренные минные и паровые катера, но только небольшими тралами и без кошек. Во время траления иногда наблюдалось, что когда в тралах рвалась мина, то в тот же момент недалеко от трала взрывалась и другая. Оказалось, что японцы иногда ставили мины попарно, соединяя их тросом между собой. Некоторые японские мины оказались огромных размеров, так одна вытраленная и вытащенная на берег мина при разоружении дала 18 пудов пироксилина. Раз попалась целая система мин, состоявшая из одной огромной и пяти маленьких . 76*
Чувствительность взрывателей японских мин зависела от регулировки пружины. Как правило, мины взрывались не только при ударе, но и при небольшом наклоне корпуса. Большинство их взрывалось при затраливании.
Если углубление мины было на несколько метров меньше углубления тралящей части, то при взрыве трал оставался целым. Часто же взрывы происходили вблизи тралящей части, и тогда трал оказывался разорванным на две части. Если мина не взрывалась при затраливании, ее буксировали. Имели место случаи, когда мину в трале буксировали длительное время, а взрыв происходил только при вытаскивании трала на берег в полосе прибоя при ударах о грунт. Момент затраливания определяли по притапливанию буйков (анкерков).
Н есколько раз затраленные мины обнаруживали при выборке трала. Тогда тралчасть травили футов на 20 и давали ход. Если и при этом мина не взрывалась, то конец трала с миной передавали на паровые катера, которые буксировали мину в бухту Белый Волк. Там на мелководье мину расстреливали из винтовок и мелкокалиберных пушек Гочкиса с паровых катеров и с берега. При этом старались обязательно добиться уничтожения. Иногда при волнении моря это требовало большого расхода боеприпасов. Однажды на уничтожение одной мины потребовалось сделать 41 выстрел из 37-мм пушки Гочкиса. в другом случае три паровых катера произвели 65 выстрелов. С 1 по 10 нюня вытралено 45 мин, так что общее число уничтоженных мин превысило 100, а в промежуток времени между 10 июня и 28 июля еще 101.
Официальная русская история войны на море так описывала противоминные действия: "Скучная, однообразная и опасная работа траления, кроме случаев свежей погоды и туманов, когда она приостанавливалась, была очень утомительна для личного состава и требовала очень большого напряжения внимания и зрения.
Ввиду этого люди снабжались комендорскими очками, так как глаза очень напрягались от смотрения на ярко освещенную солнцем поверхность воды. Были случаи куриной слепоты у нижних чинов. К тому же и рабочий день был велик. Катера выходили в 6 ч утра и возвращались к заходу солнца, т.е. к 7 ч 15 мин в мае и к 7 ч 30 мин в июне. Однообразие работы способствовало отчасти равнодушию нижних чинов. Чтобы оживить внимание при работе по высматриванию мины и заинтересовать в успешности работы адмирал Витгефт отдал приказ, по которому за каждую вытраленную мину выдавалось на катер 25 рублей. Офицерам предполагалось за такую тяжелую и сопряженную с большой опасностью работу давать награды орденами, но это так и осталось предположением, потому что в Порт-Артуре ни одно представление не было уважено, хотя заведующий тралением капитан 1 ранга Рейценштейн, описывая все трудности и опасности этой работы, просил о награждении капитанов 1 ранга Вирена, Сарнавского и Грамматчикова, лейтенанта М. Иванова 14-го и полковника Престина, а командиры судов в свою очередь представляли офицеров. Капитан 1 ранга Рейценштейн просил также о награждении капитанов и команды пароходов, шаланд и катеров". 77*
Для полноты картины приведем выдержки из воспоминаний лейтенанта Н.Л. Подгурского: "На Порт-Артурском рейде прямо не было живого места от мин, и только миноносцы да паровые катера относительно свободно ходили по ним".
"Постоянная опасность взрывов при тралении делала эту тяжелую работу страшно утомительной. От постоянного напряжения с утра до вечера, нервы у тралящих расшатывались даже больше, чем на позициях или .. 78 на судах . 78*
Строй тралящего каравана (С рисунка М. В. Иванова)
"Отношение к личному составу тралящих судов в Артуре, где в пользу его устраивались подписки и складчины не только во флоте, но и среди горожан, показывает степень доверия к нему, соответственную серьезности возложенного на него труда". 79*
В мастерских Невского завода на полуострове Тигровый хвост производился ремонт поврежденных тралов, расход которых был значительным. Так, только 31 августа было выловлено шесть брошенных и разорванных тралов. 80*
Для вытаскивания тралов на берег была организована специальная команда под руководством лейтенанта Баранова в составе 30-40 человек. При большом количестве тралов число личного состава, привлекаемого для этой работы, увеличивали. Так, 17 июня трал с миной вытащили на берег 120 человек. 81* Во время штурмов крепости вытаскивание тралов прерывалось, и личный состав отправлялся в резерв сухопутного фронта обороны. Вытащенную мину оставляли у самой воды и из-за пригорка расстреливали из винтовок. Пули, легко пробивая корпус, попадали во взрывчатое вещество, которое от трения воспламенялось. "Из пулевых отверстий появлялся черный дым, все усиливавшийся по мере горения мелинита, пока достаточное количество его не принимало необходимой для взрыва температуры". 82* Одна мина при попадании 37-мм снаряда загорелась и лишь спустя некоторое время взорвалась.
Эта же команда участвовала в разоружении мни. которое практиковалось в связи с недостатком взрывчатых веществ. Самая опасная работа производилась минными офицерами, а нижние чины отсылались на безопасное расстояние. После того, как офицер вынимал запальное устройство и мина становилась безопасной, ее передавали для дальнейшей разборки минным унтер- офицерам.
В разоружении мин участвовали минные офицеры лейтенанты П.П. Киткин. Н.Л. Подгурский, К.П. Гертнер. 83* Так, 30 мая лейтенант Киткин разоружил на берегу две мины. На следующий день он же вместе с Подгурским – еще одну. 5 июля минный офицер "Паллады" лейтенант Гертпер разоружил сорванную с якоря русскую мину, на следующий день Киткин – еще одну. 84* 20 июля у берега под 9-й батареей обнаружили две мины с углублением 1 фут.