Как отмечается в одной из популярных книг по противодействию мошенничествам, «совершение корпоративного мошенничества всегда связано с посягательством на активы корпорации и их хищением»[52]. При этом необходимо учитывать тот принципиально важный факт, что упомянутые активы теперь — преимущественно «информационные», а следовательно, методы и средства их защиты оказываются прямо связаны с процессами ОИБ, ФМ и ВК в банках. Без сомнения, банковское дело также превратилось во многом в «информационную дисциплину».
Как отмечается в одной из популярных книг по так называемому киберправосудию (или, иначе, киберследствию)[53]:
Риски, с которыми сталкивается руководство кредитных организаций, по мере усложнения технологий только повышаются. Лица, склонные к злоупотреблениям технологиями, обнаруживают, что их возможности в этом плане расширяются, тогда как возможности руководства по удержанию их от этого становятся экспоненциально более проблематичными и ограниченными…
В XXI веке ни одна организация не может забывать о возможности возникновения потребности в высококвалифицированном специалисте в области киберправосудия, независимо от включения его в персонал или приглашения со стороны. При этом актуальным является вопрос не «если» потребуется, а «когда»…
Необходимость наличия актуальной программы киберправосудия, обеспеченной подготовленным персоналом с квалификацией сертифицированного инспектора по мошенничеству и требуемыми рабочими процедурами для проведения служебных расследований, должна полностью осознаваться.
В формируемых новыми информационными технологиями условиях «электронной» финансовой и, в частности, банковской деятельности кибермошенничества становятся все более привлекательными, так как преступник «может скрываться» за киберпространством и использовать для совершения преступления специфические технологии: сетевые, хакерские, шпионские, троянские и т. п., а также прикрытия в форме сетевых атак, фальсификации маршрутной информации (к примеру, IP-адресов при ДБО в варианте интернет-банкинга и др.), равно как и разнообразные приемы, которые позволяют скрывать инициатора мошенничества, его бенефициаров или же сами факты мошенничества (когда прикрытие срабатывает). Практически все подходы такого рода базируются на одной основе — сочетании тех или иных способов НСД к атакуемым ресурсам и БАС кредитных организаций, а также аппаратно-программным средствам их удаленных клиентов (в том числе через автоматизированные системы провайдеров).
Надо отметить, что любое мошенничество, реализуемое через тот или иной способ НСД, связано с упоминавшимся выше «хищением личности», то есть с приданием видимости легитимности обращения к каким-либо информационным активам и операциям с ними. Из этого следует, что основное внимание при использовании любых современных форм платежей и расчетов следует уделять способам и средствам подтверждения идентичности пользователя конкретных информационно-процессинговых ресурсов и правомерности использования тех или иных полномочий доступа к информационно-процессинговым ресурсам[54]. В свою очередь, само возникновение возможностей НСД всегда обусловлено недостатками в установлении ограничений на физический и логический доступ к АПО и информационным ресурсам организаций, что, в свою очередь, свидетельствует, как правило, о неполноте проведения приемо-сдаточных испытаний конкретных автоматизированных системы (БАС или СЭБ). Такая неполнота при построении логики рассуждений в обратном порядке свидетельствует о наличии недостатков в программах, методиках, актах и протоколах проведения этих испытаний, а значит, о недопонимании руководством банка значимости полного подтверждения заявленных свойств БАС и (или) СЭБ. Логическая последовательность обеспечения легитимности прав и полномочий доступа к чувствительным информационно-процессинговым ресурсам, с известной долей условности показана на рисунке 3.2, скомпонованном на основе карикатуры, хорошо отражающей суть данной проблематики. Тем самым отражается также тесная и неразрывная связь процедур управления распределением прав и полномочий доступа к информационно-процессинговым ресурсам банка (включая филиалы, дополнительные офисы и пр.) и контроля над ними.
Рис. 3.2. Пример проблематики разграничения прав и полномочий доступа в условиях применения технологий электронного банкинга
Следует отметить, что нередко наблюдаемое в кредитных организациях, прежде всего банках, желание руководства «сэкономить» на так называемых незарабатывающих подразделениях, к числу которых, как исторически сложилось, относятся подразделения ИТ, ОИБ, ВК, ФМ, УБР и ряд других, гарантированно приводит к недостаткам в обеспечении надежности банковской деятельности. Следствиями такой «экономии» часто оказывается нехватка высококвалифицированного персонала, необходимого для правильной и надежной организации автоматизированной банковской деятельности, или недопустимая концентрация полномочий, в особенности это касается совмещения в одних руках функций администрирования: системного, сетевого, баз данных, информационной безопасности и т. п. Ситуация, в которой один человек совмещает несколько функций, которые в соответствии с правилами здравого смысла (в отсутствие соответствующих нормативных правовых актов) должны быть разделены, как это считается необходимым с точки зрения обеспечения гарантий невозможности НСД высокого уровня, может оказаться связанной с угрозами для безопасности информационных активов организации, так как при этом заведомо не выполняется упоминавшийся принцип «четырех глаз». В этом случае те или иные сотрудники, с одной стороны, получают наиболее полные права и полномочия доступа к таким ресурсам, а с другой стороны, оказываются фактически неподконтрольными.
Как отмечает в своей оригинальной книге один известный в прошлом в США мошенник: «Важно помнить: если для людей невольно создаются условия, чтобы они воровали, они будут это делать!», вследствие чего постулируется, что «Доверие — хорошо, но контроль — лучше!»[55]. Данный автор знает, что говорит, когда заявляет в этой книге, что «Абсолютной надежности не существует» и что «Обман не прекращается никогда», — проведя за решеткой несколько лет за махинации с чеками, банкоматные мошенничества и прочую противоправную деятельность, он по освобождении открыл консультационную фирму по организации противодействию корпоративным и другим мошенничествам и написал упомянутую в ссылке книгу. В ней, помимо прочего, он приводит такие данные социологического опроса, которым были охвачены сотрудники нескольких сотен североамериканских компаний, которым задавались вопросы об их отношении к воровству:
Результаты исследований показали, что 10 % работников воровали бы все время, еще 10 % никогда не украли бы, а 80 % воровали бы, если бы у них была для этого причина. Это свидетельствует о том, что руководство компаний должно проявлять обеспокоенность о 90 % своего персонала…
По данным указанного автора:
Банки теряют в пять раз больше денег от хищения денежных средств, чем от вооруженных ограблений. Кража на рабочем месте может быть настолько пагубной для компании, ставшей ее жертвой, что почти одна треть всех банкротств приписываются присвоению чужих средств.
52
Ковасич Дж. Л. Противодействие мошенничеству. Как разработать и реализовать программу мероприятий. — М.: Маросейка, 2010.
53
По материалам книги A.J. Marcella, Jr., D. Menendez “Cyber Forensics”, 2nd ed., Auerbach Publications, Taylor & Francis Group, Boca Raton, FL, USA, 2008.
54
При наиболее общем подходе понятие «пользователь» охватывает всех участников ИКБД как в банке, так и вне его, то есть и операционистов, и операторов, и администраторов (системных, сетевых, баз данных, информационной безопасности и т. п.), а также клиентов ДБО.