Московское царство и Запад. Историографические очерки

Однако, кроме повторения верных идей Неволина, Пресняков переосмыслил с новых позиций всю проблему выдачи жалованных грамот в целом. Во-первых, он подчеркнул классовую солидарность князей-жалователей с представителями господствующих сословий, получавших жалованные грамоты: эти акты давали «крупным землевладельцам опору по отношению к другим группам населения»[332]. Во-вторых, автор обратил особое внимание на установление с помощью жалованных грамот политической зависимости грамотчиков от князей: акты ставили «вотчинную власть в подчиненную зависимость от власти великого князя, делали ее из самодовлеющей – делегированной путем милостивого пожалования», «пожалование налагало обязанность верности и могло быть обусловлено определенными требованиями». Наконец, в-третьих, Пресняков отметил, что выдача грамот укрепляла княжескую власть как институт, превращая ее в источник «всякого признанного права»[333].

Решающее значение Пресняков придавал, видимо, второму моменту, ибо, по его мнению, «вся эта эволюция отношений» (выдача грамот и ограничение привилегий) была «направлена к разрушению коренного противоречия между вотчинной властью князя над всей территорией его княжения и вотчинными же правами крупных землевладельцев. Весь строй этих прав был настолько близок к княжескому властвованию над территорией и населением, что связь боярщины с княжеством, казалось, держится только на личной вольной службе ее владельца князю»[334].

Следовательно, Пресняков разделял взгляд Павлова-Сильванского на боярщину как тип «государства в государстве»[335]. Мысль Преснякова о создании с помощью жалованных грамот «обязанности верности» или, другими словами, вассальной зависимости совпадает и с воззрениями М.Н. Покровского. Но Пресняков больше, чем Павлов-Сильванский[336]или Покровский, подчеркнул политическую сущность выдачи жалованных грамот. Характерно введенное им понятие – «политика жалованных грамот»[337]. Намечавшийся еще в работах В. А. Панкова и Μ. Н. Покровского поворот к новым позициям в оценке мотивов выдачи грамот Пресняков довел до логического конца. Одновременно с Покровским Пресняков ясно показал, что политическая сущность выдачи жалованных грамот заключалась в установлении вассалитета-сюзеренитета, определенной формы союза или договора между жалователем и грамотчиком и формы подчинения вассала сюзерену. Впрочем, о «феодализме» автор предпочитал не говорить и избегал пользоваться западно-феодальной терминологией Павлова-Сильванского.

Приближение Преснякова к марксистской постановке вопроса выразилось прежде всего в его попытке вскрыть классовую сущность «политики жалованных грамот». Пресняков четко показал, что князь-жалователь – представитель интересов господствующего класса и не может не действовать в пользу последнего. Как это далеко от взглядов того же Сергеевича, писавшего в свое время: «Различие черных и белых сох не стоит ни в какой связи с сословным различием лиц»[338]! Однако в трактовке природы иммунитета Пресняков не поднялся до анализа рентных отношений и остался на уровне концепции Неволина.

В работах и Покровского и Преснякова практически нет анализа конкретного материала жалованных грамот, поэтому их труды имели значение лишь для теоретического углубления проблемы и постановки новых вопросов. Такой же неисточниковедческий характер носила и вышедшая в 1922 г. «Русская история» Н. А. Рожкова.

Взгляды Рожкова на иммунитет не претерпели существенных изменений по сравнению с дореволюционным периодом. Его концепция по-прежнему состояла из очевидного соединения отдельных положений теории Павлова-Сильванского, с одной стороны, и Сергеевича – с другой[339]. У Неволина и Павлова-Сильванского Рожков взял 1) идею обусловленности иммунитета землевладением[340] и независимости его от пожалований[341]; 2) утверждение, что жалованные грамоты только подтверждали давно сложившиеся права[342]. У Сергеевича заимствовано 1) отнесение иммунитета не к числу феодальных институтов, а к числу «зародышей феодализма»[343] (отсюда и повторение мысли Сергеевича, что феодализм на Руси не развился)[344]; 2) представление о выдаче грамот как более или менее механическом «нотариальном» акте[345].

В третьем томе «Русской истории» Рожков говорил, что в процессе «падения феодализма» всюду сохранялись «устои старого феодального общественного строя – феодальные привилегии и феодальная сословность»[346]. Возможно, это положение он распространял и на Россию[347], хотя не признавал наличия в ее истории периода развитого феодализма. Если подобное допущение верно, в утверждении Рожкова можно усматривать признак солидарности с тезисом Покровского о превращении иммунитета в сословную привилегию, что не исключает вероятности непосредственной переработки Рожковым идеи Сергеевича – Дьяконова относительно вхождения иммунитета в состав крепостного права.

332

Пресняков А. Е. Московское царство. С. 41. Очень четко по этому вопросу высказался Пресняков и в другой связи, а именно – объясняя, почему в земельных спорах между вотчинниками и волостью князья обычно поддерживали вотчинников: «…Вотчинное землевладение имело слишком большое значение для самой княжеской власти, чтобы она могла стать на сторону волости в этом конфликте. Развитие вотчинного землевладения с присущей ему вотчинной властью стало существенным моментом в организации боевой силы и хозяйственных средств княжества рядом с путным-дворцовым и наместничьим управлением. Боярство и духовенство, две живых и влиятельных опоры великокняжеской власти, могли особенно рассчитывать на ее заботу [о] (в издании «о» отсутствует. – С. К.) своих интересах, об укреплении их социальной силы. А в то же время – дать им опору в своей власти значило для великого князя усилить свои связи с руководящим общественным слоем и свое влияние на него. Обе эти задачи великокняжеской власти определяют существо политики жалованных грамот» (Там же. С. 38–39).

333

Там же. С. 41.

334

Там же.

335

Ср.: Там же. С. 39.

336

Павлов-Сильванский был настолько увлечен сравнением правовых норм русских и иностранных иммунитетов, что почти не обратил внимания на политический аспект выдачи жалованных грамот. Единственное, о чем он говорит, это об ограничении иммунитета в XV–XVI вв., подчеркивая, хотя опять-таки в чисто юридическом плане, большую ограничительность московских грамот по сравнению с прочими (Павлов-Сильванский Н.П. Соч. Т. III. С. 287–289).

337

Пресняков А.Е. Московское царство. С. 39.

338

Сергеевич В. Древности русского права. СПб., 1903. Т. III. С. 31.

339

См.: Каштанов С. М. К историографии крепостного права в России. [Ч. II] С.129.

340

«…Обладание землей – все равно на вотчинном или поместном праве – обусловливало собою и принадлежность помещику или вотчиннику прав суда над всеми жителями его имения и сбора податей с них» (Рожков Н. Русская история в сравнительно-историческом освещении: (Основы социальной динамики). Пг.; М., 1922. Т. II. С. 33). Это же определение см. в более ранних работах автора: Рожков Н. Обзор русской истории с социологической точки зрения. СПб., 1905. Ч. II, вып. ι. С. 147; Он же. Происхождение самодержавия в России. М., 1906. С. 20. Понятие «обладание землей» в книге 1922 г. не расшифровывалось, а в книге 1906 г. читаем: «… Носитель верховной власти был таковым именно по той причине, что он обладал землей, верховные права являлись не (так у Рожкова. – С. К.) чем иным, как одним из хозяйственных атрибутов земельного владения, вроде отдельных земельных угодий» (Рожков Н. Происхождение самодержавия в России. С. 29; ср.: Там же. С. 39). Трактовка верховных прав в качестве «хозяйственных» атрибутов была отступлением от публичноправовой концепции Павлова-Сильванского к частноправовой концепции Б. Н. Чичерина (о ней подробнее см.: Каштанов С. М. К историографии крепостного права в России. [Ч. I]. С. 282; ср.: Там же. [Ч. II]. С. 128).

341

«Не следует думать, что дача жалованных грамот князьями свидетельствует о происхождении всех этих преимуществ из княжеского пожалования» (Рожков Н. Русская история… Т. II. С. 34). То же самое в книгах: Рожков Н. Обзор русской истории… Ч. II, вып. ι. С. 147; Он же. Происхождение самодержавия… С. 20.

342

«…Жалованные грамоты только формулировали давно сложившийся и господствовавший обычай и подтверждали, укрепляли права…» (Рожков Н. Русская история… Т. II. С. 34). То же самое в книгах: Рожков Н. Обзор русской истории… Ч. II, вып. ι. С. 147; Он же. Происхождение самодержавия… С. 20–21. Неволинская мысль о позднейшем ограничении привилегий четко сформулирована и подтверждена материалом грамот в книге 1905 г. (Рожков Н. Обзор русской истории… Ч. II, вып. ι. С. 147).

343

«Судебные и податные привилегии можно назвать только иммунитетом, а иммунитет, как и бенефиций, являются лишь одним из зародышей феодализма» (Рожков Н. Русская история… Т. II. С. 35). То же самое см. в книге: Рожков Н. Обзор русской истории… Ч. II, вып. 1. С. 148.

344

«Феодальных отношений в удельной Руси и в социальном отношении, как и в экономическом, не было, были налицо только их элементы, не вышедшие из первоначальной стадии развития» (Рожков Н. Русская история… Т. II, вып. ι. С. 35). В книгах 1905–1906 гг. дано более короткое резюме: «Феодальных отношений в удельной Руси не было, были налицо только их элементы, не вышедшие из первоначальной стадии развития» (Рожков Н. Обзор русской истории… Ч. II, вып. ι. С. 148; Он же. Происхождение самодержавия… С. 21).

345

«…подобно тому, как теперь всякое вещное право нуждается в нотариальном акте укрепления» (Рожков Н. Русская история. Т. II. С. 34). То же самое в книге: Рожков Н. Обзор русской истории… Ч. II, вып. i. С. 147. Немного иная редакция в книге 1906 г.: «…подобно тому, как теперь имущественные права нуждаются в нотариальном акте укрепления» (Рожков Н. Происхождение самодержавия… С. 21; о князе в роли «простого нотариуса» см.: Там же. С. 27).

346

Рожков Н. Русская история. М.; Пг., 1922. Т. III. С. 284.

347

Рожков отрицал наличие развитого сословного строя в удельной Руси: «Сословный строй только слабо намечался» (Рожков Н. Происхождение самодержавия… С. 22), но для второй половины XVI–XVII в. признавал существование таких явлений, как «сословность, резкие юридические различия одних общественных групп от других» (Рожков Н.А. Город и деревня в русской истории: (Краткий экономический очерк истории России). 2-е изд. М., 1904. С. 53).