Апологеты утверждают, что руководители спецслужб «всегда оставались на позициях наблюдателей и никогда не принимали полноценного участия в политическом процессе». Равнялись, дескать, на англичан: с одной стороны, на английских контрразведчиков, которые в свое время достаточно жестко и эффективно вели борьбу с подпольным движением евреев в Палестине, а с другой стороны — на лондонских политиков. Им нравились и те и другие. Но весь исторический опыт, накопленный в мире, свидетельствовал о том, что не существовало рецепта, как защитить страну во время войны, не подавив одновременно демократию, — особенно на Ближнем Востоке, чуждом западным представлениям и ценностям. Пожалуй, только у англичан накопился кое-какой опыт; теперь надо было попытаться им воспользоваться — и те, мягко говоря, резкие и кардинальные действия, которые предпринимались разведчиками и вызывали самую не-однозначную реакцию, были исканиями, предпринятыми с самыми добрыми намерениями.
Есть и другие мнения. Наверное, никак нельзя сбрасывать со счетов, что многие высшие руководители Израиля — вплоть до премьер-министров и президентов — достаточно долго проработали на руководящих постах в разведывательном сообществе или хотя бы служили в каком-либо из его подразделений, а у прочих ведущих политиков опытные разведчики были постоянными консультантами и штатными советниками. Важнейшие департаменты правительства, в частности Министерство иностранных дел, не говоря уже о МВД, работало и работает в настолько тесной взаимосвязи с разведчиками, что порой трудно различить официальную и тайную политику. И более чем сомнительными кажутся предположения об их «демократических» ориентирах. Разведчики всех уровней исповедовали скорее тоталитарные нормы и просто ограничивались в действиях идеологическими (сионизм) мотивами.
Итак, вернемся к истории.
Крайне напряженная — шла война с превосходящими силами арабских государств — обстановка и скудость ресурсов, которыми располагало только-только созданное государство, требовало принятия срочных стратегических решений.
Они были выработаны руководством правящей партии «Мапай» — основные стратегические концепции определялись самим «Стариком»[2] и его доверенным помощником Рувеном Шилоем. Затем лидер партии, первый премьер Давид Бен-Гурион на их основе провозгласил секретную доктрину обеспечения жизненных интересов государства.
Исходя из нее, он сообщил на встрече с нынешним шефом «Шаи», что разведка должна быть реорганизована и развита с тем, чтобы стать важнейшей частью обороны Израиля. Причем она должна быть не просто хорошей, а превосходной.[3] И вот теперь в штаб-квартире «Шаи» проводилось совещание для практической реализации намеченных принципов.
На этом последнем совещании «Шаи» председательствовал руководитель этой высокоэффективной организации подполковник Иссер Беери. Это был рослый, чернобровый мужчина с запоминающейся внешностью: подбородок с глубокой ямочкой, резкие черты лица, кустистые брови и венчик седых волос вокруг большой лысины. За высокий рост его называли «Большой Иссер».[4]
Он ознакомил присутствующих (а это были руководители или специальные полномочные представители основных ведомств, осуществляющих разведывательную и охранно-контрразведывательную деятельность) с директивами, полученными от «Старика».
Следовало выполнить указание премьер-министра: распустить «Шаи» — но использовать кадры этой организации как основу нового разведсообщества.
Дело было не в том, чтобы дать «Шаи» новое название. Вместо этого бывшая разведслужба «Хаганы», но не только она, а и отдельные структуры других сионистских организаций и некоторые из этих организаций целиком должны были стать основой для создания следующих четырех самостоятельных специальных служб.
В соответствии с общей доктриной и специальным решением премьера, Беери объявил, что отныне он будет возглавлять военную разведку, «Шерут Модиин», ведущую и важнейшую службу в разведсообществе, подчиненную Министерству обороны. В то время она называлась Разведывательным отделом армии, а позже она стала называться короче: «Аман», что означало «разведывательное крыло».
Перед этой службой стоял широкий круг задач: сбор информации о вооруженных силах, прежде всего, соседних арабских стран как наиболее вероятного противника, цензура израильских средств массовой информации, безопасность вооруженных сил и военная контрразведка.
2
Прозвище Давида Бен-Гуриона, сверхпопулярного первого премьер-министра Израиля, который в тот период одновременно занимал пост министра обороны и руководил военными действиями.
3
Сейчас, по прошествию полувека — уже вполне исторического периода, — можно с уверенностью сказать, что это был не только правильный, но и единственный выход. Небольшое государство в окружении не просто враждебных, но и открыто агрессивных соседей, государство, не имеющее (кстати, доселе) реального военного прикрытия типа НАТО или ОВД, просто не могло больше ни на что рассчитывать, кроме как на получение устойчивого военного преимущества благодаря эффективной разведке.’ Известно, что хороший разведчик в тылу врага стоит дивизии на фронте; израильские разведчики, как можно убедиться и из истории, и со страниц этой книги, стоили целых армий.
4
Иссер Беери (Биренцвейг) родился в 1901 году в Польше. В возрасте двадцати лет прибыл с семьей в Палестину в числе первых израильских переселенцев. Он выбрал, в числе многих ветеранов освоения Земли Обетованной, себе имя на иврите, однокоренное с «немецкой» фамилией, как символ разрыва со своими европейскими корнями. Некоторое время прожил в Хайфе, пытался заниматься собственным бизнесом, но обанкротился. На несколько лет Беери вернулся в Польшу, но затем окончательно приехал в Палестину и с 1938 года активно участвовал в подпольном движении. В рядах «Хагана» и «Шаи» он показал себя фанатиком борьбы с коррупцией, которую просто не переносил. По его глубокому убеждению, Израиль мог и должен был стать идеальным обществом.