Сперва я не припомнил ту политическую деятельность, но потом в памяти всплыли походы по местным барам в поисках денег для забастовок. Я не собирался делать карьеру в политике. И вообще, назвать мои выкрики речью было большим преувеличением — ораторских качеств у меня определенно не было. Помню, пришлось пустословить, как идиоту, когда меня попросили объяснить, зачем мне нужны были деньги. Должно быть, все были прилично подпившими, чтобы терпеть этого молодого оратора.
С пабами вообще связано многое в моей молодости. Моей первой бизнес-идеей было вложение скромного дохода в торговлю алкоголем, чтобы обеспечить свое будущее. Первое мое заведение, которое посещали рабочие верфи, располагалось на пересечении Гован-роуд и Пэйсли-роуд-вест.
Благодаря пабам я стал разбираться в людях, их мечтах и разочарованиях, и во многом это помогло мне понять основы футбольного рынка, хотя в то время я об этом, конечно, не думал.
В одном из моих пабов, например, был «Уэмбли Клаб», где посетители оставляли взносы в течение двух лет, чтобы затем поехать на матч между Англией и Шотландией на «Уэмбли». Мне нужно было добавить половину средств, и они могли ехать в Лондон на четыре-пять дней. По крайней мере, так было в теории. Мой лучший друг Билли уезжал в четверг и возвращался через неделю. Естественно, такие поездки вызывали недовольство со стороны его семьи.
Однажды в четверг, после субботнего матча на «Уэмбли», мне домой позвонила Анна, жена Билли.
— Кэти, спроси у Алекса, где Билли, — сказала она.
Я, конечно, не мог ей ничего ответить, ведь в поездку к «Башням-близнецам»[5] отправилось около сорока моих клиентов, и я понятия не имел, почему пропал Билли. Хотя стоит признать, что поездка на большой футбольный матч была святым паломничеством для всех работяг моего поколения, которые ценили не только игру, но и сопутствующий дух братства.
Наш паб на Мэйн-стрит в Бриджтоне находился в одном из главных протестантских районов Глазго. В субботу перед Оранжевым парадом[6] ко мне подошел почтальон Большой Тэм и сказал:
— Алекс, ребята спрашивают, во сколько ты открываешься в следующую субботу перед парадом. Мы едем в Ардроссан, что на западном побережье Шотландии. — Автобусы отправляются в десять часов. Все пабы будут открыты, и тебе тоже следовало бы.
Я был в замешательстве:
— И во сколько мне нужно открыться?
— В семь, — ответил Тэм.
Я приступил к работе в 6.15 вместе с отцом, моим братом Мартином и итальянским барменом-коротышкой, работавшим на нас. Мы хорошо запаслись, так как Тэм предупредил меня:
— Приготовь много выпивки, она тебе пригодится.
В семь часов я открыл паб и вскоре его заполнили шумные участники парада, а полицейские молча наблюдали за происходящим.
С семи до половины десятого я заработал четыре тысячи. Особенно хорошо шла двойная водка. Отец только сидел, покачивая головой. А в 9.30 мы уже драили паб к приходу других посетителей. Пришлось потрудиться, но в кассе было четыре тысячи!
В 70-х этот паб назывался Elbows Room и принадлежал Алексу Фергюсону, позже его переименовали в честь сами понимаете кого
Нелегкое это было дело — управлять пабами. К 1978 году я уже был готов бросить обязанности по ведению двух питейных заведений. Из-за тренерской работы в «Абердине» у меня уже не оставалось времени на борьбу с пьяными посетителями и ведение бухгалтерских балансов. Но сколько замечательных историй осталось с того времени! Только о них можно написать целую книгу. Рабочие верфи приходили в субботу утром вместе со своими женами, чтобы забрать зарплату, которую приносили мне в пятницу вечером на хранение. Тогда я чувствовал себя миллионером, ведь я не знал, кому принадлежат деньги в сейфе или кассе. Вначале Кэти пересчитывала деньги прямо на ковре. Субботним утром деньги забирали, а все расчеты мы сохраняли в специальной счетной книге.
Одна женщина-завсегдатай по имени Нэн особенно активно интересовалась деньгами своего мужа. За словом в карман она не лезла:
— Ты нас всех за идиотов держишь? — спросила как-то она, пронзая меня взглядом.
— Что? — попытался я выиграть время.
— Ты за идиотов нас всех держишь? Покажи мне ту счетную книгу.
— Э нет, книгу я тебе показать не могу, — на ходу придумывал я. — Это святое. Только налоговый инспектор может ее смотреть, и он проверяет ее каждую неделю.
Нэн повернулась к мужу и спросила:
6
Праздничное шествие, посвященное победе Уильяма Оранжевого над королем Джеймсом II в битве при Бойне в 1690 году.