Но самым увлекательным было время, проведенное в Аскании-Нова. Здесь поставлена задача скрещивания домашних животных с родственными им дикими видами и улучшения таким образом породы. Кроме того, в Аскании-Нова занимаются размножением диких животных, таких, например, как лошадь Пржевальского, которая находится под угрозой исчезновения.
На следующий день после приезда в Асканию-Нова несколько человек, в том числе и я, отправились с директором на поиски лошадей Пржевальского. В маленькую тележку был запряжен гибрид лошади Пржевальского по кличке Капрон, и он повез нас по степи мимо табунов зебр, гну, антилоп канн, лосей, муфлонов, домашнего скота ватутси, зубров, буйволов водяных и африканских, куланов, лам, конгони, антилоп импала и некоторых других антилоп. Я заметила также зеброидов, крошечных шотландских пони, карликового самца оленя из Индокитая и оленя вапити. Казалось, в этом месте разгрузили весь Ноев ковчег.
К концу дня мы встретили табун лошадей Пржевальского, который состоял из четырнадцати кобыл и одного жеребца по кличке Пегас. Эти лошади очень дикие и не терпят прикосновения к ним людей. Мы подошли к табуну пешком, разбрасывая початки кукурузы, чтобы привлечь кобыл, которые постепенно приблизились к нам. В настоящее время в мире существует немногим больше двухсот лошадей Пржевальского, пятнадцать из них обитают в Аскании-Нова. Другим источником гордости могут служить африканские антилопы канны, которые размножаются в Аскании-Нова с 1892 года и которые были здесь одомашнены и дают молоко с 1948 года. Мое пребывание в заповеднике придало мне новые силы, и мне стало грустно, когда пришло время уезжать отсюда. Последний день своего пребывания а СССР я провела в охотничьем хозяйстве в ста двадцати километрах к северу от Ленинграда. Здесь я узнала, как строго контролируется в СССР охота: чтобы застрелить какое-либо крупное млекопитающее, требуются лицензии, а число животных, которых дозволяется убить из одного ружья в течение охотничьего сезона, весьма незначительно и зависит от того, насколько часто встречается данное животное.
Через два года после моего путешествия в СССР меня пригласили в Японию, чтобы встретиться там с людьми, заинтересованными в создании организации Фонда Эльсы в их стране. В городе Нара, знаменитом своими храмами, я видела ручных оленей, бродящих по окрестным холмам, и посетила научно-исследовательскую станцию. В Мино, древнем городе Японии, мы беседовали о священных обезьянах, обитающих там, а затем отправились в горы, в Манки-Хевн — центр исследований японского макака (Масаса fuscate). Директор центра рассказал нам, что здесь более двадцати пяти лет исследуются три группы обезьян, насчитывающие в общей сложности около шестидесяти особей. Территория, занимаемая каждой группой, приблизительно равняется ста пятидесяти квадратным километрам. Средняя продолжительность жизни обезьян обычно составляет тридцать лет, но здесь она уменьшилась до двадцати четырех, возможно, из-за неподходящей пищи, предлагаемой им посетителями, несмотря на развешанные повсюду предупредительные плакаты.
Смотритель обратил мое внимание на один любопытный факт: когда человек смотрит прямо в глаза взрослой обезьяны, она впадает в панику и становится агрессивной, но детеныши могут смотреть в глаза смотрителю с выражением полного доверия.
Из Мино меня на самолете переправили на Хоккайдо — самый северный остров Японии — для посещения фермы Танчо, в Кусиро. Здесь занимаются изучением и разведением японских журавлей. Японский журавль — самый крупный из журавлей и к тому же самый красивый: у него белое туловище, черные крылья и хвост и красная шапочка на голове. К несчастью, великолепие этих величественных птиц стало их смертным приговором; число их снизилось в конце концов до 140[48]. Чтобы предотвратить окончательное уничтожение этих птиц, их теперь стали разводить на ферме Танчо и в зоопарках. Позднее одну пару японских журавлей я увидела в Токийском зоопарке; их птенец имел красновато-коричневый цвет и должен был начать белеть только в трехмесячном возрасте.
На следующий день меня привезли на территорию, которая может служить эквивалентом японского Национального парка и является национальной реликвией. К моему величайшему удивлению, на этой территории я увидела и поселения. Моей первой мыслью было, что такое соседство может привести к браконьерству, но меня уверили, что этого не происходит, так как на браконьеров налагают слишком большие штрафы, а поскольку земли не хватает, использовать часть территории исключительно в целях сохранения диких животных нет возможности, и люди здесь гармонично уживаются рядом с дикими животными. В Японии нет крупных хищных животных, кроме медведя, обитающего только в лесу, и поэтому сочетание интересов человека и диких животных возможно.
48
В настоящее время мировая популяция японского журавля составляет 530 особей, из них около 210 оседло живут в Японии. —