Но даже шкуры животных не могли по-настоящему скрыть человеческую «наготу», поэтому Бог приготовил для нас нечто лучшее. Единственным приемлемым решением были одежды Агнца, о Котором говорится в Откровении (Откр. 3:18; 6:11; 7:9, 13, 14; Лк. 15:22).
В третьей главе есть и другие сведения о шкурах животных и одежде Агнца. На данном этапе важнее всего
понять, что люди совершенно неспособны самостоятельно скрыть свою наготу, то есть решить проблему греха. Это очевидно из того, как Адам отнесся к первому приходу Бога в Едемский сад сразу после того, как туда вторгся грех. Давайте обсудим теперь некоторые важнейшие последствия грехопадения.
Отчужденность и разрыв
Первое видимое изменение в поведении Адама и Евы после вторжения греха заключалось в том, что они чувствовали себя неловко в своих новых щегольских нарядах из смоковных листьев — настолько неловко, что они «скрылись» от Бога, Который до этого был их Другом. Бог, взяв на Себя инициативу (действие благодати), отправился на поиски Едемской четы, терзаемой муками виновной совести. Он спросил у Адама, что случилось, и Адам ответил, что спрятался, потому что наг (Быт. 3:8-10).
Таким образом, первым следствием греха было отчуждение или разрыв людей с Богом. На человеческом уровне подобное отчуждение вполне объяснимо. Например, ребенок, ослушавшийся свою мать, не желает с ней встречаться или смотреть ей в глаза. В его сердце есть нечто такое, что он хотел бы скрыть. Чувство вины делает присутствие Бога просто невыносимым. Грех разрушил единение человека с Богом.
Проблема разрыва между Богом и человеком, происшедшего по причине греха, не была бы столь серьезна, если бы человек только прятался от лица Божьего. Но дело в том, что грех по самой своей природе направлен против Бога. Иаков утверждает, что люди мира сего пребывают во вражде с Богом (Иак. 4:4). Понятие «вражда» близко другому понятию, которое выражается словом «враждебность». Павел сообщает нам, что Бог возлюбил нас и протянул нам руку помощи, когда мы были Его «врагами» (Рим. 5:10; Кол. 1:21, 22).
Вот что писал о враге Леон Моррис: «Враг — это не тот человек, который немного не дотягивает до того, чтобы стать добрым и верным другом. Он принадлежит к лагерю противников». Грешники, по определению, — это «люди, прилагающие все свои усилия в направлении, противоположном Божьей воле»[1].
Грех, как уже ранее отмечалось, является активным восстанием против Божьего правления. Его законов и Его Личности. Это решительное намерение поместить собственное «я» и свою волю в центр своей жизни, заменив ими Бога и Его волю. Борьба между добром и злом на макрокосмическом уровне во Вселенной воспроизводится в сердце и разуме каждого человека. В жизни всех, без исключения, людей разворачивается великая борьба, смертельная схватка между добром и злом. В результате происходит разрыв между Творцом и творением. Вы и я находимся в состоянии вражды с Богом.
К несчастью, отчуждение — это не просто жизненный факт, свидетельствующий о разрыве взаимоотношений между людьми и Богом. Ф. М. Диллистоун указывает, что «едва ли возможно описать положение, в котором оказался человек… не сталкиваясь с понятием отчужденности»[2].
Это главный вывод, который напрашивается сразу же после прочтения третьей главы Книги Бытие. Когда Бог обнаружил в саду дрожащих от страха Адама и Еву, наряженных в смоковные опоясания, Он спросил у Адама, как они узнали, что наги. Если говорить конкретнее, Он спросил у них, не съели ли они запретный плод.
Адам ответил, что это не его вина. «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3:12).
Здесь мы видим интересную иллюстрацию первых последствий греха. Я часто спрашиваю у своих студентов, сколько идеальных супружеских пар они знают. В ответах четко прослеживается разница между мнениями женатых и неженатых.
Некоторые во второй группе снисходительно улыбаются, думая, что, хотя во всех ранее заключенных браках возникали какие-то проблемы, их супружеский союз будет совершенно иным, и они вскоре вступят в состояние блаженного супружества, которое будет выгодно отличаться от других.
В первой группе большинство со знанием дела ухмыляются, вспоминая о своих рухнувших иллюзиях.
В целом я должен заметить, что единственные идеальные браки — это те, которые еще не заключены. Наверное, для рода человеческого вовсе неплохо, что «любовь», как правило, бывает слепой и наивной.
Так или иначе, в лице Адама и Евы мы находим первую и последнюю идеальную пару. Они жили в согласии, имели одни и те же цели и во всем помогали друг другу. Именно в этом свете мы должны рассматривать ужасное отчуждение, возникшее между ними сразу же после грехопадения. Если незадолго до этого Едемская пара жила в полном согласии, то теперь Адам обрушивается на Еву, никак не желая признать свою вину. «Это не моя вина, Боже. Жена дала мне этот плод; это она виновата». Таким образом, грех привел к первой семейной ссоре. С тех пор мужья и жены потратили немало времени на то, чтобы свалить друг на друга вину за какие-то неудачи. Классическим стереотипом стали двое «влюбленных», показывающих друг на друга пальцем и одновременно выкрикивающих: «Это ты виноват».
Проблема, с которой сталкиваются мужья и жены, встает и перед всем обществом. Атеист Жан-Поль Сартр прекрасно усвоил библейскую картину. «Ад-это… другие люди», — восклицает он в заключение своей пьесы «Нет выхода», в которой две женщины и мужчина пытаются поладить друг с другом в комнате без дверей и окон[3].
Отчуждение, о котором говорится в третьей главе Книги Бытие, возникает не только во взаимоотношениях между Богом и людьми. Оно затрагивает даже отношение человека к самому себе. Когда Бог перестал задавать вопросы Адаму, Он повернулся к Еве и спросил у нее: «Что ты это сделала?» «Дьявол заставил меня это сделать», — ответила Ева.
Здесь мы сталкиваемся лицом к лицу с общечеловеческой проблемой нежелания и неспособности правильно и объективно оценивать свои поступки и их мотивы.
Конечно, я не имею ничего против того, чтобы исповедовать грех, но я скорее буду исповедовать ваш грех, чем свой. О ваших грехах я могу говорить часами, получая своего рода моральное удовлетворение оттого, что вы, возможно, еще хуже, чем я, или, по крайней мере, ничуть не лучше.
Я не прочь иногда признаться в тех грехах, которые не столь милы моему сердцу. Но только попробуйте затронуть мои любимые грехи — тогда я сделаю все возможное, чтобы замять этот разговор или перевести его на другую тему. Я буду ожесточенно сопротивляться и обманывать самого себя. Иеремия попал в самую точку, когда заметил; «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено» (Иер. 17:9). Таким образом, третий вид отчуждения, вызванного грехом, — это отчуждение от самого себя. Но это еще не последний из разрывов, вызванных грехом.
1 Leon Morris,