Что-то кольнуло нос. Потом щеку. Раздался хруст, будто что-то ели. Кольнуло нижнюю губу. Алексей приоткрыл один глаз, едва успевая его закрыть от очередного снаряда. Брат сидел в кресле его комнаты и бросался попкорном: одно зерно летело в Лешу, другое — не забывал бросать себе в рот.
— Ты долго спать еще будешь? Скоро солнце сядет.
— Отстань, демон, я прилег совсем недавно.
— И где тебя носило? Ты вроде не работал вчера.
С закрытыми глазами Алексей перевернулся на спину, положил под голову согнутую в локте руку, нащупал на подушке одну попкорнинку и засунул ее в рот.
— У меня было свидание, причем ужасно неудачное.
— Поделишься подробности?
— Только после кружечки крепкого кофе.
— Попросить Лену? — хохотнул брат.
— Нет, спасибо. На кофе твоей женщины у меня аллергия. Извини, ничего личного.
— Ладно, хорош тебе. Кстати, именно о ней я и хотел с тобой поговорить.
— Неужели я снова ее чем-то обидел или шокировал?
— Нет, не в этом дело. Просто с понедельника отправляюсь в командировку. Хотел попросить, чтобы в мое отсутствие вы жили так же дружно, как в последние дни.
Леша глубоко вздохнул, пережевывая очередную попкорнинку. Открыл глаза. Сел на кровати.
— Слушай, Гриш. Я не против того, чтобы вы тут жили. Я всегда готов тебе помочь, чем могу. Но — черт! — ты не представляешь, как меня нервирует ее характер и как парит менять свои привычки. В собственном доме я должен ходить на цыпочках, дабы не дай боже не разбудить спящую Елену. Как-то ночью в потемках споткнулся об ее туфли в прихожей — так рано утром она включила у себя телевизор на всю громкость. Я поспал три часа.
— Споткнулся, — хмыкнул брат. — Такой грохот и мат стоял, будто споткнулась рота сапожников.
Леша поморщился, мол, не говори ерунды.
— Да какая разница? Туфли, между прочим, были ее. Девушку в дом привести я тоже не могу, — продолжал он выговариваться, — потому что шокирую опять же Елену. Она хоть знает, что такое секс? Ты показывал?
— Обижаешь. Просто она не смотрит на это с такой простотой, как ты.
— Если не секрет, тогда как вы им занимаетесь? Под одеялом и при выключенном свете?
— Лех, не утрируй. К тому же, я говорил тебе, как доволен ею в этом плане. И не такой уж у нее скверный характер, как ты себе придумал. Просто она женщина, а каждая женщина имеет свою долю вредности. У нее просто другие взгляды, и, кстати, в чем-то я с ней солидарен.
— Например? Что мне пара жениться?
— Именно. Мать ждет не дождется от тебя внуков. Законных.
— Слушай, ну на шею не дави.[1]
— Ты мне лучше другое скажи — могу я на тебя рассчитывать?
— Гриш, не будь занудой. Дуй в свою командировку, ничего с твоей Еленой не случится. Но подругу в дом я все-таки приведу.
— Лех…
— Предлагаешь мне любить кого-то под забором? Я сегодня повелся на одну особу с собственной квартирой, только та оказалась однокомнатной и с ребенком трех лет.
Мамаша, блин. Не удивительно, что ее муж бросил.
— Оу, так у тебя не встает при детях? Да ты еще не потерян для общества.
— Я тоже не такой гад, каким меня считает твоя ненаглядная.
— Я говорил ей — она не верит. Странно, да?
Леша посмотрел на брата долгим взглядом, после чего заключил:
— Вы друг друга стоите.
В обед понедельника Леша встал в прекрасном настроении. Потягиваясь, прошел в ванную, краем глаза замечая на кухне Елену. В ванной опять царил женский мини-хаос: белье на сушилке, куча каких-то баночек и скляночек на раковине и на полочке у зеркала, фен на крючке для ручного полотенца вместо оного. А еще работала стиральная машинка.
Леша осмотрел комнату в поисках своих джинсов, которые оставил тут ночью. Их не было. Тогда он наклонился к машинке, замечая внутри очень уж похожую на них вещь.
Выругался, выпрямляя спину, и двинулся на кухню.
— Елена, — окликнул он девушку, опираясь рукой о дверной косяк. — У меня вопрос — не мои ли джинсы крутятся в барабане машинки?