Я наблюдал, как она пыталась запомнить всё это. Для неё это была бесценная информация, и для меня тоже. Папа никогда не рассказывал о хижине так подробно.
— Полагаю, вы не читали эссе "Вернись на плот, Хак, милый!"[178]?
Рут покачала головой.
— Нет? Конечно, нет. Никто больше не читает Лесли Фидлера, а жаль. Он был дерзким возмутителем спокойствия, убийцей священных коров, читать его было весело. В своём эссе он утверждал, что гомоэротизм был великим двигателем американской литературы, что истории о мужской дружбе на самом деле были историями о подавленных сексуальных желаниях. Чепуха, конечно, это, вероятно, больше говорит о самом Фидлере, чем о мужской сексуальности. Потому что... почему? Кто из вас может мне ответить?
Рут, казалось, боялась разрушить заклинание (которое он наложил как на себя, так и на неё), поэтому голос подал я.
— Это поверхностно. Превращает мужскую дружбу в грязную шутку.
— Упрощенно, но близко к правде, — сказал папа. — Буч и я были друзьями, не любовниками, и в те дни в лесу мы наслаждались этой дружбой в её чистейшем виде. Это была своего рода любовь. Это не значит, что я любил Шейлу меньше или что Бучу меньше нравились его поездки в город — он был без ума от рок-н-ролла, который называл бопом, — но в Тридцатимильном лесу вся мирская суета отходила на второй план.
— Вы держались вместе, — сказал я.
— Да, верно. Ваш последний вопрос, мисс.
Она не колебалась.
— Так что же произошло? Как получилось, что из провинциалов вы превратились в мировые явления? Стали культурными иконами?
Что-то в его лице изменилось, и я вспомнил, как мама была встревожена, когда звонила мне в общежитие: "Твой отец выглядит так, словно увидел привидение". Если это было так, то, вероятно, он снова увидел его. Затем он улыбнулся, и привидение исчезло.
— Мы были просто двумя талантливыми засранцами, — сказал он. — На этом порешим. Теперь мне нужно в дом, укрыться от этого яркого солнца.
— Но...
— Нет. — Он сказал это резко, и она слегка отшатнулась. — Мы закончили.
— Думаю, ты получила больше, чем ожидала, — сказал я ей. — Удовлетворись этим.
— Полагаю, придется. Спасибо, мистер Кармоди.
Папа приподнял руку, страдающую от артрита, в знак признательности. Я повёл его обратно в дом и помог подняться по ступенькам крыльца. Рут Кроуфорд постояла немного, потом села в свою машину и уехала. Больше я её не видел, но, конечно, почитал статью, которую она написала о папе и дяде Буче. Статья была живой и полной забавных анекдотов, хотя и не глубокой. Она была опубликована в журнале "Янки" и была вдвое длиннее, чем обычно редакторы позволяли для того рода статей. Уверен, что Рут действительно получила больше, чем ожидала, когда остановилась у нашего дома по пути из города, в том числе и заголовок для своей статьи — “Два талантливых засранца”.
Моя мама — Шейла Уайз Кармоди, Богоматерь лилейников — скончалась в 2016 году в возрасте семидесяти восьми лет. Это стало шоком для всех, кто её знал. Она не курила, изредка выпивала бокал вина по особым случаям, не была ни чрезмерно полной, ни слишком худой. Её мать дожила до девяноста семи лет, бабушка — до девяноста девяти, но мама перенесла обширный сердечный приступ, когда ехала домой из касл-рокского супермаркета "Ай-джи-эй", накупив там кучу продуктов. Она съехала на обочину Сируа-Хилл[179], поставила машину на ручной тормоз, заглушила двигатель, сложила руки на коленях и ушла во тьму, окружающую эту яркую вспышку, которую мы называем жизнью. Мой отец был потрясен смертью своего старого друга Дэйва ЛаВердье, но смерть жены погрузила его в безутешное горе.
— Ей еще жить да жить, — сказал он на её похоронах. — Кто-то в небесной канцелярии допустил чудовищную ошибку. — Не слишком красноречиво, не лучшая его речь, но он действительно пребывал в шоке.
В течение шести месяцев после её смерти папа спал внизу на раскладном диване. Наконец, по моему настоянию, мы прибрались в спальне, в которой они провели бесчисленное количество ночей. Большую часть её одежды мы отдали в благотворительный магазин "Гудвилл" в Льюистоне, который она особенно любила. Её украшения он раздал друзьям, кроме обручального и свадебного колец, которые носил в кармане джинсов до самой своей смерти.
178
Эссе, написанное американским литературным критиком Лесли Фидлером. В нём рассматриваются скрытые гомоэротические мотивы в литературе, в частности в романе Марка Твена "Приключения Гекльберри Финна").