Я подумал, что это, скорее всего, была работа мамы, но не стал с ним спорить, а просто привёл его волосы в порядок насколько смог.
— Пап, врач пытается решить, стоит ли тебе делать замену тазобед...
— Замолчи, — сказал он. — Мои штаны висят в шкафу.
— Папа, ты никуда не поеде...
Он закатил глаза.
— Господи Иисусе, я и без тебя это знаю. Принеси мне мою связку ключей.
Я нашёл её в его левом переднем кармане под мелочью. Дрожащей рукой он поднёс её к глазам (мне было больно смотреть на эту дрожь) и стал перебирать ключи, пока не нашёл маленький серебряный.
— Этот ключ открывает нижний ящик моего стола. Если я не переживу эту хренотень...
— Пап, ты поправи...
Он снова поднял руку (теперь с ключами), повторяя свой старый властный жест.
— Если я не переживу, ты найдёшь объяснение моего успеха — и успеха Буча — в этом ящике. Всё, что интересовало ту женщину... сейчас не могу вспомнить её имя... Она бы не поверила, и ты не поверишь, но это правда. Считай это моим последним посланием миру.
— Хорошо. Я понял. А что насчёт операции?
— Ну, давай подумаем, пораскинем мозгами. Если я её не сделаю, то что меня ждёт? Инвалидное кресло? И, наверное, медсестра. Не симпатичная девушка, а здоровенный бритоголовый парень с запахом одеколона "Инглиш Лезер". Ты точно не сможешь таскать меня на своём горбу, не в твоём возрасте.
Спорить я не стал.
— Думаю, что пойду на это. Я могу умереть на операционном столе. Могу выкарабкаться, пройти шесть недель физиотерапии, а затем сломать другое бедро. Или руку. Или плечо. Бог обладает скверным чувством юмора.
Его кости были хрупки, но мозги по-прежнему прекрасно работали, даже под действием сильных обезболивающих. Я был рад, что он не стал перекладывать ответственность за решение — и его последствия — на меня.
— Я скажу доктору Пателю.
— Так и сделай, — сказал он, — и передай ему, чтобы подготовил тонну обезболивающих. Я люблю тебя, сынок.
— Я тоже тебя люблю, папа.
— Верни мне ключи, если я выкарабкаюсь. Если нет, то загляни в ящик.
— Будет сделано.
— Как звали ту женщину? Крокетт?
— Кроуфорд. Рут Кроуфорд.
— Она хотела получить ответ. Объяснение. Единой теории творчества, Боже, храни Королеву. А в итоге я подкинул ей ещё большую загадку. — Его глаза закрылись. — Что бы они мне ни дали, это, должно быть, мощное средство. Сейчас боли нет. Она вернётся, но сейчас, кажется, я смогу поспать.
Он уснул, но больше не проснулся. Сон перешёл в кому. За несколько лет до этого он подписал отказ от реанимации в случае остановки сердца или дыхания. Я сидел у его кровати и держал его за руку, когда его сердце остановилось в 9:19 на следующий вечер. О нем даже не написали некролог в "Нью-Йорк Таймс", потому что в ту же ночь в автокатастрофе погиб бывший госсекретарь. Папа бы сказал, что эта история стара как мир: и в смерти, и в жизни политика почти всегда доминирует над искусством.
На похороны в баптистскую церковь Грейс пришли почти все жители Харлоу, а также представители прессы. Рут Кроуфорд приехать не смогла, так как была занята в Калифорнии, но прислала цветы и приятную записку с соболезнованиями. К счастью, директор похоронного бюро знал, что будет много народа, поэтому установил на церковной лужайке колонки для тех, кому не хватило места внутри. Он даже предложил повесить экраны для видеотрансляции, но я отказался, сказав, что это похороны, а не рок-концерт. Служба у могилы была короче и менее людной, и когда через неделю я пришёл с цветами (лилейниками, конечно), я был в полном одиночестве — последний лист на семейном древе Кармоди, теперь становящийся осенне-коричневым. Sic transit gloria mundi[183].
Я опустился на колени, чтобы поставить вазу у надгробия.
— Привет, папа, у меня есть ключ, который ты мне дал. Я выполню твою последнюю волю и открою тот ящик, но если там найдётся хоть что-то, что объясняет ваш успех, я буду... как ты обычно говорил в таких случаях?... обезьяним яичком[184].
Первое, что я нашел в ящике, была папка из манильской бумаги. Либо этот хитрый лис всё-таки не отказался от своего ноутбука, либо попросил кого-то в библиотеке распечатать для него материал, потому что сверху лежала распечатка статьи из журнала "Тайм" от 23 мая 2022 года. Заголовок гласил: "НАКОНЕЦ-ТО КОНГРЕСС НАЧАЛ ВОСПРИНИМАТЬ НЛО ВСЕРЬЁЗ".
Я пробежался глазами и узнал, что в наши дни НЛО называются НВЯ (неопознанные воздушные явления). Слушания в Конгрессе под председательством Адама Шиффа были первыми по данной теме за последние пятьдесят лет, со времен проекта "Синяя книга"[185], и все свидетели подчеркивали, что в центре внимания были не маленькие зелёные человечки с Марса или откуда-то ещё. Все заявляли, что хотя внеземное происхождение кораблей нельзя исключать, оно считается крайне маловероятным. Их беспокоила вероятность того, что какая-то другая страна — Россия, Китай — разработала гиперзвуковую технологию, значительно превосходившую американскую.
184
В начале и середине двадцатого века обезьяньи тестикулы пересаживали пожилым состоятельным людям для продления молодости.
185
Проект "Синяя книга" — один из серии проектов систематических исследований поступающих сообщений о неопознанных летающих объектах, проводившихся ВВС США в середине XX века. Начался в 1952 году и прекращен в конце 1969 года.