Теория множественного интеллекта Гарденера, особенно аспект личностных интеллектов, была одним из предвестников этого изменения. Гарднер обосновал критическую важность внутриличностного и межличностного (социального) интеллектов, которые важны не только для жизни, свободы и счастья, но и потому, что отсутствие самопознания и эмпатии может иметь разрушительные последствия для самого человека и для окружающих. И хотя может показаться, что это попытка оправдать изгнанные эмоции, которые наконец признаны достойными научного изучения, мы должны признать, что наука не может дать исчерпывающий ответ на наши наиболее значимые вопросы. Наука ставит вопросы, но не может полностью ответить на них – такова «полуправда» науки. Там, где наука спотыкается, начинается искусство.
Другая половина правды
«Самые изысканные вещи – это те, которые мы не можем объяснить. Поэтому мы называем их искусством», – Джона Лерер[115]
Третья культура, руководимая Брокманом, на самом деле является не мостом взаимопонимания между естественными и гуманитарными науками, как предполагал Ч. П. Сноу, а односторонним каналом научной информации, которую ученые доставляют непосредственно образованной публике. Научный писатель-вундеркинд Джона Лерер запустил свою стремительную карьеру с этой платформы третьей культуры, но, отметив нехватку искусства, он заявил о необходимости создания и четвертой культуры, в которой наука признавала бы, что не всё можно познать, и пригласила бы искусство занять свое место за столом. [116] В своей первой книге провокатор Лерер даже утверждал, что некоторые художники (Пруст, Сезанн и другие) на самом деле «предвосхитили открытия нейронауки» и таким образом «открыли истины о человеческом разуме – реальные, осязаемые истины, – которые наука только теперь открывает повторно. Их воображение предсказало факты будущего»[117].
До того, как Лерера низложили за плагиат, он делил свое место под солнцем третьей культуры с писателем Малкольмом Гладуэллом. [118] Гладуэлл сделал прибыльную карьеру, получив доступ к научным исследованиям и превратив их в такие читаемые бестселлеры, как «Переломный момент» (2000), «Озарение» (2005) и «Гении и аутсайдеры» (2008).[119] Аналогичным образом автор и оратор Дэниел Пинк с энтузиазмом заявлял о «сейсмическом, хотя пока и необнаруженном сдвиге» от «эпохи доминирования левого полушария» к «творческим и чутким правополушарным мыслителям», как описано в его бестселлере «Совершенно новый разум» (с первоначальным подзаголовком «Переход от информационной эры к концептуальной», который в печатной версии был изменен на «Почему правополушарные будут править будущим»). Если Пинк прав в том, что мы стоим на пороге новой «концептуальной эры», то люди, умеющие использовать такие человеческие качества, как эмпатия и способность к совместному решению проблем, вскоре затмят тех, кто придерживается рационального мышления, блокирующего креативность. [120] Эта оптимистичная точка зрения делает «Совершенно новый разум», по словам одного рецензента, «обнадеживающим подарком выпускникам гуманитарных факультетов» – и, предположительно, всем тем, кто сталкивается со столь же мрачными экономическими перспективами, как музыканты и художники. [121]
Какими бы оптимистичными ни были прогнозы относительно наступающего творческого века, пока культурные и гражданские лидеры остаются (по словам Кона) «замаринованными в бихевиоризме», понадобится много времени, чтобы освободиться из плена научной «полуправды», перестать гоняться за рациональным мышлением как за чем‐то более высокоразвитым (и, следовательно, более ценным), чем эмоции, и прекратить отвергать человеческие способности, которые не выражены в математических уравнениях или не заключены в языке. Артисты и исполнители, работающие в соответствии с этими отстающими культурными нормами, сталкиваются с двойным риском, поскольку им приходится нести наследие дуалистического мышления: разделение разума и тела.
121
Daniel McGinn and Jennifer Barrett Ozols, “Quick Read,” Newsweek, April 17, 2005, www.thedailybeast.com/newsweek/2005/04/17/quickread. html.