Еще увлекательнее, чем как люди создают музыку (и, наверное, чем еще более великие тайны), вопрос о том, почему люди это делают, почему другие ее слушают и как ритм может иметь такое глубокое влияние на тело и мозг. [17]
Без сомнений, некоторые музыканты согласятся с научной журналисткой Элизабет Куилл, которая это написала, и действительно найдут эти вопросы увлекательными. Для таких людей написано несколько замечательных книг, в которых они рассматриваются. Но также очевидно, что многие музыканты уже ответили для себя на вопрос «Почему?», и ответ на него связан с эмоциями и смыслами.
Сама Куилл признает «тенденцию музыки нести в себе культурные, религиозные и эмоциональные смыслы» и отмечает, что это ее свойство «может усложнить работу ученых, которые ищут ее корни и ее пользу», допуская, что эти осложнения – это то, что делает поиск ответов на вопросы «стоящим того».[18]
Однако не все когнитивные ученые находят вопрос «Почему?» – по крайней мере, в контексте музыки – стоящим. Полный закат музыки по причине ее «бесполезности» был провозглашен когнитивным психологом Стивеном Пинкером в его печально известном комментарии о статусе музыки в Человеческой ситуации[19]. С точки зрения Пинкера, чистое удовольствие, доставляемое музыкой, можно объяснить только через отказ от этой вводной как от «аудитивного чизкейка»: сладкого, но пустого. [20] Это была воинственная риторика эволюционных психологов, которые взялись найти эволюционные корни музыки, будто бы описание функции музыки может доказать ее ценность. [21]
Но музыкантам такие доказательства ни к чему. Мы уже осознаем самоценность музыки. Однако даже в намного более современных исследованиях музыки и мозга конечной целью является не объяснение силы музыки «умиротворить и дикого зверя», а защита ее от обвинений в бесполезности – доказательство способности музыки, как сказала Куилл, «дать умственный импульс» для таких занятий несравненно более высокого порядка, как «улучшение понимания грамматических правил и более острое слуховое восприятие».[22]
«Эффект Моцарта»
Линия исследования, описанная Куилл, рождена в тени так называемого эффекта Моцарта, теперь полностью развенчанной научной легенды о том, что классическая музыка делает вас умнее. [23] И хотя серьезные научные исследователи с самого начала с подозрением отнеслись к теории о том, что простое прослушивание классической музыки может улучшить когнитивные функции (не может), некоторые на тот момент, да и сейчас, с энтузиазмом рассуждали о когнитивных преимуществах активной вовлеченности в музыку через музыкальные уроки и выступления. Лидер этого направления исследований – канадский композитор и когнитивный психолог Гленн Шелленберг.
В 2004-ом году Шелленберг провел важный эксперимент с целью проверить гипотезу о том, что уроки музыки способствуют интеллектуальному развитию. [24] В исследовании Шелленберга дети, которые посещали уроки музыки, показали увеличение IQ в среднем на 2,7 единицы по сравнению с детьми в контрольной группе. Эти данные могут казаться статистически неважными, да и сам Шелленберг отмечает, что произошло лишь «небольшое увеличение» IQ. [25] Несмотря на недвусмысленное и провокативное название статьи («Уроки музыки увеличивают IQ»), выводы Шелленберга в конце его научного текста куда более унылые: он пишет, что в процессе формального образования «внеклассные занятия, такие как уроки музыки, играют свою роль».[26]
На самом деле, есть много хорошо известных факторов помимо уроков музыки, которые могут улучшить результаты тестов, например, тот факт, что любое обучение может увеличить IQ. [27] Второй известный фактор, влияющий на хорошие академические достижения, это соотношение количества учеников и учителей. [28] Действительно, отличительная черта обучения музыке – это уроки один на один: дети, которые раз в неделю ходят на урок, получают недельную дозу нерассеянного внимания взрослого человека. Этот фактор предлагается считать причиной корреляции между уроками музыки и более высоким IQ, а также более высокой успеваемостью детей, которые ходят в музыкальную школу.
21
See David Ball, The Music Instinct: How Music Works and Why We Can’t Do without It (New York: Oxford University Press, 2010); and Steven Mithen, The Singing Neanderthals: The Origins of Music, Language, Mind and Body (London: Weidenfeld & Nicolson, 2005).
24
E. Glenn Schellenberg, “Music Lessons Enhance IQ,” Psychological Science 15, no. 8 (August 2004): 511‐14. Его исследовательская группа объявила о бесплатных уроках для детей в обмен на участие в исследовании когнитивных преимуществ занятий музыкой. В общей сложности было отобрано 144 шестилетних ребенка, которые затем случайным образом были разделены на четыре предметные группы по 6 детей в каждой: две группы получали музыкальное образование (клавишное или голосовое), а две контрольные группы получали либо уроки драматургии, либо ничего. Уроки проводились в течение тридцати шести недель, и по окончании обучения каждый ребенок проходил тест на интеллект перед поступлением в первый класс, а затем еще раз в следующем году. Как и следовало ожидать, у всех детей наблюдалось значительное повышение IQ просто из‐за того, что они ходили в школу. Однако дети, которые посещали уроки музыки, показали в среднем повышение IQ на 2,7 балла больше по сравнению с детьми из контрольных групп.
27
Stephen Ceci and Wendy Williams, “Schooling, Intelligence and Income,” American Psychologist 52 (1997): 1051‐58.
28
Ronald G. Ehrenberg, Dominic J. Brewer, Adam Gamoran, and J. Douglas Willms, “Class Size and Student Achievement,” Psychological Science in the Public Interest 2, no. 1 (May 2001).