Он пропускает два поезда, желая удостовериться, что никто не остаётся на перроне. Затем вскакивает в третий поезд и через пять минут сходит на станции «Порт д'Итали».
На минуту он останавливается на перроне. Но поскольку пассажиры проходят без задержки, по-видимому, на этой станции нет облавы. Он смешивается с потоком пассажиров, сошедших со следующего поезда, и вместе с ними выходит на тротуар авеню д'Итали. До места свидания три-четыре минуты ходьбы.
Законы безопасности требуют: после чьего-нибудь ареста надо идти на место свидания, принимая особые меры предосторожности. Андрэ не делает этого. Рэймон не имел при себе никакой бумажки с указанием того места, куда Андрэ сейчас направляется. Кроме того, Андрэ всецело полагается на Рэймона.
«Разберёмся, — думает он, — при каких обстоятельствах мог произойти арест? Он только охранял тележку. Значит, он не был под непосредственной угрозой, но возчик подвергался прямой опасности. Возчика и задержали, вероятно, первым. Тогда Рэймон бросился к нему на подмогу. В таком случае его могли прикончить на месте. Странно всё-таки. Он никогда бы не дал арестовать себя без сопротивления. Значит, случилось что-то серьёзное. Облава? Возможно. Предательство? Не допускаю этой мысли».
Часы на углу улицы Тольбиак показывают ровно половину восьмого.
Андрэ поворачивает обратно, входит в кафе «Везувий» и направляется к стойке. Никого. Так он и думал.
— Что прикажете? — спрашивает гарсон.
— Кофе.
Кто-то в зале начинает кашлять.
Андрэ оборачивается.
Рэймон сидит один за столиком перед рюмкой коньяку.
— Ну, рассказывай всё!
Друзья прогуливаются по внешнему бульварному кольцу.
— Ну вот, как я тебе уже сказал, мне не удалось прийти вчера в семь. Надо было перевезти часть нашего богатства в другое место.
— И задал же ты мне страху!
— А почему?
— Да я же думал, что ты арестован, негодник ты этакий!
— Я пришёл, но тебя уже не было.
— Я ждал до без двадцати восемь.
— А я пришёл без четверти.
— Ну, дело прошлое. Но наверху думают, что ты провалился.
— К счастью, на сей раз пронесло.
— Очень рад, но в другой раз подобных штук не выкидывай. В особенности когда надо дать отчёт о таком важном задании. Бретон крепко меня ругал. Говорил, что мы пустились на весьма сомнительное предприятие и что уже не раз в подобных случаях дело кончалось арестами.
— Как видишь, он ошибся. Этот субъект оказался порядочным. Всё удалось сверх наших ожиданий.
— Что было в чемоданах?
— Взрывчатка, бикфордов шнур, запалы, гранаты, револьверы «кольт», зажигательные трубки замедленного действия, отравленные кинжалы и таблетки цианистого калия.
— Это просто замечательно!
Андрэ сияет. Но вдруг лицо его хмурится.
— Подумать только, что у них есть такие штуки и они не пускают их в дело! Всё копят в ожидании «Великого дня».[3] А нас пока что уничтожают, потому что нам нечем драться. Ведь в течение многих месяцев всё вооружение нашей группы состояло из одного револьвера! Надо было убивать бошей, чтобы получить оружие. Мы до сих пор делаем зажигательные пластинки из бертолетовой соли, сахара и кислоты.
— И бомбы в консервных коробках!
— Ладно, не будем жаловаться. Даже если они припишут Лондону все заслуги, можно быть уверенным, что на этот раз взрывчатка пойдёт на дело.
— Посмотрел бы ты на эти кольты, — прибавляет Рэймон, — игрушки! А взрывчатка! Говорят, действие невероятной силы. Заряд в восемьдесят граммов, а рвёт рельсы, как бумагу.
— Послушай-ка, теперь мы сможем провести операцию в Сент-Ассизе.
— Ещё бы!
— Надо серьёзно подготовиться.
— А я не терял времени. Арман и Виктор были там вчера, обследовали местность. Я увижу их сегодня.
— Изучишь их донесение, и мы разработаем план действий.
— Надо сразу же назначить товарища, который будет руководить операцией.
— Твоё мнение о Робере?
— Хороший парень. И вчера лишний раз доказал, что он храбрый малый…
— Если поручить это дело ему?
— Слушай, я буду говорить с тобой начистоту. Думаю, что Робер вполне годится для этого дела, но я предпочитаю сохранить его для чего-нибудь другого. Что касается Сент-Ассиза, то прошу разрешения заняться этим самому.