Позвонил Ричард, и после разговора с ним мама пришла ко мне, очень взволнованная. — У Ричарда будет небольшой отпуск, и он хочет приехать сюда в конце недели.
— И ты, конечно же, сказала, что рада будешь видеть его?
— Да, именно так я и сказала.
— А этот отпуск не потому, что его отправляют на континент?
— Я спросила его об этом. Он ответил, что нет. Рана еще болит, и они не хотят посылать его в таком состоянии.
Ричард приехал вместе с моим братом Робертом, которому дали увольнительную, потому что его полк отправлялся через пролив. Родители были несказанно рады их приезду.
Ричард показался мне каким-то напряженным, нервным.
На следующий день после приезда Ричард предложил покататься на лошадях. Мы отправились в поля, предупредив маму, что перекусим в какой-нибудь таверне, и за обедом в гостинице «Белый жеребец» Ричард высказал все, что было у него на душе.
— Анна хочет развестись со мной.
— Вы оба хотели этого, не так ли? Кстати, она приходила познакомиться со мной.
— Что?
Он растерянно и удивленно посмотрел на меня.
— Я не могла понять причины ее визита. Она говорила о нашей с тобой дружбе, спрашивала о квартире…
— Квартире?
Он прикрыл глаза и тихо выругался, затем произнес:
— Лучше выложить все сразу. Она собирается развестись по причине моей измены. Анна считает, что я изменял ей с тобой.
Я уставилась на него:
— Как она может такое говорить? Это же неправда!
— Ее это не волнует. Думаю, что за квартирой следили… по ее поручению. Или она сама… Известно, что мы бывали там вдвоем. А затем эта бомбежка. Время было уже позднее.
— Но это же ничего не доказывает.
— Она цепкая женщина и всегда добивается того, чего хочет. Она отложила процесс, потому что думала, что меня пошлют на континент, на фронт, где у меня мало шансов остаться в живых. Тогда наш брак закончился бы плавно и естественно. Но я здесь, и Анна уверена, что война кончится прежде, чем я попаду на фронт. Так что ее план избавиться от меня легким путем потерпел крах.
— Ты серьезно считаешь, что она так все рассчитала?
— Расчет — ее вторая натура. Я хорошо знаю свою жену. Интрига, хитроумные ловушки для простаков — это ее стихия. Она будет счастлива увидеть, как я прославлюсь своим отвратительным разводом.
— О нет… — Вот о чем она мечтает. Это для нее лучший вариант — развестись быстро, и к тому же самым благоприятным для нее способом. Женщина, бросающая мужа, который стоит на защите государства, никак не вызвала бы сочувствия. Но если он ей неверен, то, конечно, она имеет право на это.
— Но это же ложь! Мы с тобой только друзья. Ничего нет противоестественного в том, что я приходила туда и готовила.
— Не для нее. Она знала, что мы знакомы, и знала, как я относился к тебе. Она использует это.
— А что нам делать?
— Ничего. Ждать.
— Когда… когда это произойдет?
— Не знаю. Анне нужно какое-то время, чтобы подготовиться. Такие вещи требуют много времени.
— Я должна рассказать обо всем этом родителям.
— Хочешь, чтобы я был рядом?
— Нет, нет. Я скажу им, когда ты уедешь. Так будет лучше.
Он взял меня за руку:
— Я так сожалею, что впутал тебя во все это. Скверная это штука для тебя.
— Для тебя тоже.
— Да, но я заслужил это. Долги нужно платить. Но меня беспокоит, что это коснулось тебя. Понимаешь, Анна хорошо известна в некоторых кругах, о ней пишут в газетах. Когда мы поженились, информация об этом прошла в прессе. И о разводе тоже напишут, возможно, упомянут твое имя.
— Понимаю. Меня назовут гулящей девкой. Ты это имеешь в виду?
— Но можно было бы ожидать и того, что мы поженимся, когда я буду свободен. — Ричард, ты знаешь…
— …Что ты ждешь Джоуэна. Но когда он вернется? Когда? Скоро тебе придется решать. Война скоро кончится… Я буду ждать. И, Виолетта, не волнуйся по поводу развода. Такие вещи — чудо на один день.
— Возможно, Анна пугает…
— Не думаю. Ей нужно быстро развестись, а это самый легкий путь. Может быть, она хочет снова выйти замуж. Наверное, так и есть. Ясно, что она так же сожалеет о нашем браке, как и я.
— Теперь я вижу, что была очень глупа.
Мне никогда не следовало приходить в ту квартиру.
— Не говори так. Обеды были прекрасны и очень много значили для меня. Я так их ждал.
Ладно, что бы ни случилось, я буду свободен.
Трудно было прожить оставшееся время. К счастью, мои родители были полностью заняты Робертом, который охотно рассказывал им о своей армейской жизни и о скорой отправке на фронт, что очень воодушевляло его и производило обратный эффект на родителей. После их отъезда я почувствовала себя абсолютно истощенной. Я все время думала об Анне, вспоминала ее… такую элегантную, такую уверенную, такую хладнокровную, знающую, чего она хочет.
Я понимала, почему Ричард увлекся этой женщиной, она была бы прекрасной поддержкой для начинающего адвоката.
Я не ругала его, просто жалела, что он впутал меня в это дело.
Мама догадалась, что случилось что-то, и тем же вечером перед сном пришла ко мне.
Она села на кровать и изучающе посмотрела на меня:
— Ну? Что тебя беспокоит? Бесполезно было таиться от нее. Да и в любом случае я решила ей все рассказать.
— Ричард женат.
На лице ее отразилось отчаяние. Ведь этого достойнейшего человека она прочила мне в мужья.
— Он сам тебе это сказал?
— Да, еще в Лондоне, перед бомбежкой. Жена собирается развестись с ним, так как считает, что он изменял ей со мной.
Мамино лицо выражало явный ужас.
— Это ложь, — быстро сказала я. — Я думаю, он ей вообще ни с кем не изменял.
Я рассказала о квартире, об обедах, о том, что Ричард знает, как я жду Джоуэна. Я ничего не пропустила. Рассказала и о том, как познакомилась с его женой.
— Боже мой! — воскликнула мама. — Никогда бы не подумала такое о Ричарде.
— Иногда люди совершают неожиданные поступки.
— Но уж никак не Ричард! Но когда все окончится и он будет свободным…
— Он просил меня выйти замуж.
— Это было бы лучше всего. Знаешь, все эти слухи, сплетни…
— Ричард говорит, что его жена довольно известна, о ней пишут газеты. Так что…
— Понимаю. Могут упомянуть и о тебе. Такое случается. Но если вы поженитесь, это уже не будет иметь никакого значения.
— Я не хочу выходить за него замуж, потому что…
— Нет, конечно, нет. Ладно, подождем и увидим. Я расскажу обо всем отцу, он должен знать о таких вещах больше, чем мы. То-то Ричард выглядел таким подавленным.
— Да, его расстраивает, что это коснулось меня.
— Как ты к нему относишься, Виолетта? Он тебе нравится?
— Да, очень.
— И если бы не было Джоуэна…
— Я не могу думать об этом. Я все еще жду его.
Мама вздохнула и неожиданно улыбнулась:
— Ладно, не так все страшно, как кажется. Развод может пройти спокойно, люди не так уж интересуются такими вещами сейчас. Идет война, и мы живем не в викторианскую эпоху, когда ценились чопорность и чрезмерная стыдливость. Не волнуйся, у тебя и так было слишком много испытаний. Главное, что ты дома с нами. Все будет хорошо. Так что спокойной и хорошей тебе ночи.
Она поцеловала меня и укутала одеялом, как в детстве.
Родители прекрасно относились ко мне, а в конце недели приехала Дорабелла. Никаких известий о разводе Ричарда не было.
Сам он все еще был не годен для активной службы в армии, союзники же тем временем одерживали победы.
Париж освободили, и там теперь был генерал де Голль. Генерал Монтгомери,[8] выступая перед войсками на северо-западе Франции, заявил, что мы должны закончить войну в рекордно короткий срок.
В августе исполнилось почти пять лет, как началась война. А была ли я уж так уверена, что Джоуэн вернется, даже если он все еще жив?
8
Бернард Лоу Монтгомери Аламейнский (1877–1976) — британский фельдмаршал. В 1944–1945 годах командовал британскими войсками в Нормандии, Бельгии и Северной Германии. (Примеч. ред.)