Нюрнбергские расовые законы сентября 1935 г. были знаком перехода антисемитской политики государства на новый уровень[70]. В частности, «Закон об охране германской крови и германской чести» запрещал не только браки, но и внебрачные связи немцев с евреями. В соответствии с концепциями расовой чистоты и полноценности, а также с нацистской теорией сакральной связи «крови и почвы»[71] отныне такие «преступные» связи преследовались в судебном порядке[72].
Вершиной семейного законодательства стал новый «Закон о браке», принятый 6 июля 1938 г. после аншлюса Австрии в целях унификации и модернизации германского гражданского права[73]. «Увеличение народонаселения» как задача брака было записано еще в конституции Веймарской республики, однако теперь оно дополнялось рождением «здорового и расово полноценного потомства»[74]. Жених по-прежнему должен был быть не моложе 21 года (т. е. жениться можно было после получения профессионального образования или службы в вермахте, обязательной с марта 1935 г.), а невесте теперь могло быть только 16 лет, что ориентировало на раннее деторождение. Принципиальное новшество состояло в том, что «отказ от продолжения рода» (даже только посредством несогласованного с супругом применения противозачаточных средств!) отныне мог стать единственно достаточным поводом для развода. Наряду с ним добрачная половая жизнь женщины (не мужчины!) давала мужу основание расторгнуть брак, супружеская измена — на этот раз как мужа, так и жены, само собой разумеется, тоже была серьезнейшей причиной. В случае измены с евреем или еврейкой закон даже не устанавливал «срока давности» для подобной «противоестественной и преступной» связи, суд в этом случае мог применить к виновному еще и положения Нюрнбергских законов. Все те же наследственные, психические или просто «заразные» болезни также давали полное право на развод. Вершиной всего было последнее неопределенное положение о «разрушении брака» как возможной причине его расторжения, которое фактически являлось основанием для развода без всяких иных причин, например, в случае раздельного проживания. Муж обладал также полным правом распоряжаться имуществом своей жены, его разрешение требовалось даже на любую работу женщины вне дома.
Целью национал-социалистов было облегчить развод прежде всего при отказе от деторождения и браков в абсолютных цифрах действительно стало расторгаться больше: в 1933 г. в Германии было заключено 639 тыс. браков и произошло 43 тыс. разводов (коэффициент соотношения 14,86), а в 1939 г. на 774 тыс. свадеб приходилось 62 тыс. разводов (12,48)[75]. К сожалению, отдельных причин бракоразводных процессов статистика не указывает и в целом эти цифры свидетельствуют опять-таки скорее о постепенном следовании общеевропейским тенденциям эволюции семейных отношений в сторону большей свободы обоих супругов и лабильности семейных форм. Всего лишь несколько лет упорных усилий национал-социалистов по консервации традиционной семьи и увеличению рождаемости здесь вряд ли что могли изменить.
Вершиной культа расово чистого материнства и полноценной германской семьи стало присуждение многодетным женщинам с 16 декабря 1938 г. «Почетного креста германской матери» (кстати, во Франции награда для матерей существовала уже с 1920 г.). «Германская многодетная мать должна иметь в германском народном сообществе такое же почетное место как и фронтовой солдат, так как ее служение телом и душой народу и Отечеству равно его службе в грохоте сражений»[76]. Им награждал фюрер, Адольф Гитлер, в «Материнское воскресенье», праздник, введенный в Германии в 1922 г. (с 1934 г. — официальный государственный праздничный день) и отмечавшийся во второе воскресенье мая[77]. Крест присуждался «подлинно немецким по крови» матерям, родившим детей в законном браке (учитывались только живые «арийские» новорожденные без органических дефектов) и имел три степени: «бронзу» для родивших 4–5 детей, «серебро» — 6–7 и «золото» — 8 и более детей. Вместе с наградой следовали льготы в социальном обеспечении, на транспорте и в различных учреждениях. Причем к маю 1939 г., ко дню первого вручения награды, были найдены все многодетные матери (около 3 млн.), вне зависимости от возраста, и пресса была полна трогательных фотографий морщинистых крестьянских бабушек, держащих в руках покрытый голубой эмалью с белым кантом крест с надписью «Немецкой матери» и автографом фюрера на обороте[78]. До сентября 1941 г. было присуждено 4,7 млн. материнских крестов[79].
71
Теорию «Blut-und-Boden» наиболее активно развивал в своих работах нацистский идеолог и руководитель Центрального управления сельскохозяйственной политики НСДАП Рихард-Вальтер Дарре.
72
Уже 17 декабря 1935 г. в Берлине прошел один из первых судебных процессов в соответствии с новыми законами, который приговорил 43-летнего еврея Отто Яффе вследствие «расового надругательства» к году и трем месяцам тюрьмы. Яффе жил вместе с немецкой женщиной, у них родился ребенок. Паре особенно было поставлено в вину, что они продолжали вести совместное хозяйство и сохраняли «преступную связь» уже после сентября 1935 г. «при полном знании предписаний закона». О судьбе женщины и ребенка в отрывке из решения суда не говорится ничего. Schneider W. Frauen unterm Hakenkreuz. S. 79.
75
Schneider W. Frauen unterm Hakenkreuz. S. 62. Коэффициент соотношения браков и разводов просчитан мной — Т.Т.
76
Völkischer Beobachter. 25/26.12.1938. Показательно приравнивание материнского подвига к солдатской службе, смысл новой жизни заключался теперь в войне и готовности к беспрекословной героической смерти за национал-социалистическую Германию.
77
Одной из первых крест получила Магда Геббельс, которая ровно через 6 лет завершит материнский путь убийством своих шестерых детей в бункере рейхсканцелярии.
78
Völkischer Beobachter. 15.05.1939. См. также цитированную выше статью в рождественском номере этой же газеты (25/26.12.1938) с подробным описанием награды и анализом ее высокого смысла.