С точки зрения управления, обилие юридических процедур и развитое законодательство, которому всё в жизни общества безусловно подчинено, — снижение быстродействия системы управления и потеря его качества. Наибольшим быстродействием обладают системы, основанные на управленческом произволе. Они же обладают наиболее высоким качеством управления, являющимся функцией уровня нравственности общества в целом и его системы управления, в частности. Такие системы общественного управления опираются на традиции и обычаи при минимуме писанных законов. Японская система управления экономикой «ринги-сё»[91] является примером, показывающим её более высокую эффективность по сравнению с юридически отлаженной библейско-талмудической системой Запада (США прежде всего) и СССР. Индивидуализм западного мышления в стремлении постричь ближнего при вступлении в сотрудничество с этим ближним вынуждает обоих писать обширные контракты для защиты своих эгоистичных интересов от “любви” ближнего к общечеловеческим ценностям. В отношениях руководства с подчиненными при этом появляются еще многочисленные инструкции, часть из которых не преследует иных целей, кроме как оградить интересы фирмы от эгоизма её персонала. Все это дает пищу многочисленным юристам и выливается в потерю быстродействия и качества управления.
Целостное мировоззрение и общинное мышление японцев обеспечивает сотрудничество, опирающееся более на традиции в известном и на произвол, ОТВЕТСТВЕННЫЙ 3А ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОИЗВОЛ, в области отношений и деятельности, где нет опыта традиций. Законодательство при этом играет существенно меньшую роль, чем на библейско-талмудическом Западе. Это и находит свое выражение в более эффективном управлении Японии по сравнению с США.
Человек должен отвечать за последствия своих безнравственных и злонравных действий вне зависимости от того, предусмотрено это как преступление законом или нет. Человек должен освобождаться от ответственности за нарушения законодательства и должностных инструкций, если его действия носили общественно целесообразный характер и были нравственно правы. И должен отвечать за ущерб, даже если строго соблюдал законодательство и инструкции, поскольку несостоятельность и невыполнимость инструкций видна до того, как наступит беда. И о несостоятельности инструкций можно было поставить вопрос немедленно при попытке их внедрения в деятельность[92].
Тем не менее всё, только что сказанное, не следует воспринимать как призыв к полной отмене письменного законодательства и установлению произвольного беззакония. Законодательство необходимо строить в соответствии с тем, на что уже было указано: все писанные законы — если смотреть на них с точки зрения теории управления — представляют собой три класса информационных модулей:
· алгоритмы нормального управления по какой-то определённой концепции управления;
· алгоритмы защиты управления по этой концепции от попыток осуществить в том же обществе управление по другим несовместным концепциям;
· алгоритмы снятия собственных издержек концепции, на которую работают алгоритмы нормального управления.
Соответственно подходу к законодательству страны как к своду алгоритмов управления разными сторонами жизни общества оно должно отвечать определённым требованиям.
Поскольку всякий алгоритм это описание преемственной последовательности действий, в которой могут быть ветвления, возвраты к предыдущим этапам алгоритма и повторное прохождение каких-то его фрагментов, то в законодательстве однозначно должны быть определены условия передачи управления от одной статьи закона к другой статье того же самого закона и либо другого закона. Не должно возникать ситуаций, когда один и тот же вопрос может быть решен одним образом на основании одной статьи, и совершенно наоборот на основании другой статьи, а право выбора статьи закона предоставлено произволу чиновника.
Если это имеет место, то такое законодательство само создает почву:
· с одной стороны для чиновничьего вымогательства, ущемления граждан в их правах, злоупотреблений властью, поскольку чиновничий корпус, сплоченный круговой порукой сам решает, на какую статью сослаться, какие статьи скрыть в надежде на неосведомленность просителя при оглашении и утверждении решения;
91
Как выяснилось в последствии из бесед с японцами по тематике “Мертвой воды”, «ринге-сё» — это их название для схемы управления предиктор-корректор в области бизнеса, которая должна быть более свободной и произвольной, чем программно-адаптивная схема управления, выражающаяся в законодательстве о бизнесе стран Запада.
92
Весь последующий текст до конца раздела дан в редакции ноября 1998 г. В нём не сказано ничего, отрицающего положения “Мертвой воды” в редакции 1992 г., но добавлены некоторые положения, а другие уточнены.