Тогда-то и отступил Я от негласных правил. Выбор был не сильно велик: пришлось пойти на риск – начать конфронтацию. Если б смиренно принял судьбу, была высока вероятность, что меня плавно подведут под статью и уволят с волчьим билетом25. Это дисквалификация (!), и game over. Даже если всё сложится не совсем плохо, согласие на облегчённое «по дружбе» взыскание лишает премии на год вперёд (основной части дохода), и сильно сокращает шансы на дальнейшее выживание. Для меня вопрос отстранения всё равно б не снялся, а только отсрочился. С «неполным должностным соответствием» работник крайне уязвим. Запачканное личное дело это не Последнее китайское, это Дамоклов меч.
К тому же не хотелось, чтоб мерзавцам всё очередной раз сошло с рук. Не дав отпор, ситуация бы обязательно повторилась, и вернулась бы она в ещё более худшем, запущенном виде.
Помню, написал всё, что знал и в чём был уверен, приложил всю переписку и почеркушки руководства, которые свидетельствовали о давлении на подчиненного и некомпетентности. Ясное дело, своё объяснение согласовывать ни с кем не стал. В результате, в ходе расследования, возникла угроза не только демонтажа начальницы, но и раздувания серьезного дела. Пришлось напрячься всему органу власти. Сор пошёл из избы, а Я по понятию служебной этики зашел за край.
Отработанная схема с назначением виновных хоть и дала сбой, меня всё равно наказали. Отделался Я предупреждением за небрежное заполнение документов.
Начальcтво, говорят соратники по кабинету, прибегала вся в ярости, ругалась на меня очень грязными словами, возмущалась, что Я стал самостоятельным и упрямым как баран – пора от меня избавляться.
А чего мне стоило ещё ожидать? Не предложит же она «жить дружно» с доброжелательной улыбкой кота Леопольда. В этом месте возможен только язык войны! Язык готовых к залпу орудий, сверкающих сабель и ятаганов. Гнев был настолько велик, что «лирика» не сдерживалась даже наличием в кабинетах посторонних лиц. Видимо здорово Я ей наступил на хвост… Хотя, чихвостить подчиненных прилюдно, – это ее конек, чего тут скажешь. Знает, что не возразят, вот и рисуется. Политинформация!
Представляю, как ребята для соблюдения нейтралитета молча отводили глаза в сторону, чтобы не привлечь к себе лихо и в то же время не подсобить похоронам карьеры своего коллеги. На проклятом месте может очутиться любой из них, и каждый из присутствующих это понимает. Сколько же раз приходилось наблюдать подобную неприятную картину. Вряд ли она чем-то отличалась на сей раз.
Теперь, наверное, коллектив будет на всякий случай меня сторониться. Дружба с врагом начальника – игра с огнём.
С тех пор действительно жить стало труднее. Взъелись, комиссары!
Мне не орут в лицо, не предъявляют открыто всякую ересь, но работой обложили так, что хоть волком вой.
Рабочий стол завалили «неудобными» письмами, отвлекающими ложными указаниями и всякой лебедой.
Одна только надзорная функция чего стоит. Раньше отдел, состоящий из 7 человек, осуществлял выездной контроль тремя сотрудниками и один ещё страховал нас по юриспруденции, теперь же вся надзорная деятельность замкнулась только на мне одном. Что характерно: и начальнику приятно и коллегам удобно. Уработайся хоть до самозабвения – а жаловаться некому. Кружат надо мной как коршуны и ждут спотычки. От морального напряжения на работе, спать стал с зажатыми кулаками.
Должен заметить, что надзорные функции – это самое грязное дело и самое простое, за что можно вылететь по статье. Служащего лучше и легче всего убирать не непосредственно (самостоятельно), а чужими руками – по претензии какого-нибудь контрольного органа. Хочешь уволить сотрудника – назначь его официально ответственным за что-нибудь нехорошее и дождись часа. Представление прокурора, например, (а они бывают часто) – самый безопасный и удобный для всех способ. Не пикнешь!
Пчела легко свалит бычка, когда волк подсобит.
Нужно понимать, что подобный способ устранения очень даже рабочий в силу наличия огромного количества внешних проверок самих проверяющих. Нас шерстят непрерывно бесцеремонно, очень придирчиво. Я, служащий, проверяю юридические лица, а ФСБ, Прокуратура, Счётная палата, ОБЭП (Полиция) и полпредство президента проверяют меня. Сам проверяющий всегда в опасности. Под проверки, как правило, в каждом органе власти выделен отдельный кабинет, который вообще не пустует. Угроза всегда под боком. Вопрос только в том, когда настанет именно твой черед и возьмутся именно за «вот эту папку с вязочками». Каждая проверка чиновника, превратившегося в проверяемого, – это колоноскопия и испытание нервной системы одновременно. Иногда мне кажется, что такие мероприятия задуманы специально, чтобы прощупать человека на стрессоустойчивость или живучесть.
25
Имеется в виду занесение информации о должностном проступке в личное дело, иногда – в трудовую книжку. – ред.