Вот вам аналогия: представьте себе, что школьный хулиган требует у вас деньги, выданные мамой на завтрак, а если вы не отдадите, грозит побить. Вы можете решить, что перед вами стоит следующая альтернатива: раскошелиться или претерпеть избиение. При такой постановке вопроса, возможно, в самом деле стоит отдать хулигану деньги. В конце концов, это не такая большая сумма, и лучше откупиться, чем ходить с фонарем под глазом.
Но если отойти на шаг и посмотреть на картину в долгосрочной перспективе, вывод далеко не так однозначен. Совершенно не факт, что для вас лучше всего каждый раз отдавать хулигану деньги. Вы можете научиться драться. Или придумать хитрую ловушку, чтобы хулигана поймали с поличным. Вы можете перевестись в другой класс или даже другую школу. Есть множество способов поменять лежащую перед вами игровую доску, чтобы получить на выбор более благоприятные возможности. Не нужно попросту смиряться и выбирать наименьшее зло из доступных вам в предложенной ситуации.
В том, что касается компромисса между взглядом солдата и взглядом разведчика, мы в похожем положении. Нас вынуждают частично жертвовать ясностью видения или претерпевать болезненные удары по самолюбию, мотивации, душевному спокойствию и многому другому. Вы можете принять эти условия и сказать: «Ну ладно, лучше расплатиться — отдать часть ясности видения, потому что дело того стоит». Но вы можете сказать и так: «Нет, я не соглашаюсь на эти условия», а затем найти способы хорошо выглядеть в своих и чужих глазах и при этом видеть мир вокруг с максимально возможной точностью.
Часть IV. Меняя мнение
Глава 10. Как быть неправым
Политолог Филип Тетлок почти 20 лет измерял способность людей предсказывать события международной политики. Результаты его разочаровали: даже прогнозы так называемых специалистов были лишь немногим лучше результатов, полученных случайным образом. Или, как сформулировал сам Тетлок, средний эксперт «попадал в цель примерно так же часто, как шимпанзе, играющий в дартс»[138].
Однако были и исключения. Очень небольшая группа людей оказалась способна давать действительно точные ответы на вопросы типа: «Выиграет ли партия „Братья-мусульмане“ выборы в Египте?» или «Произойдет ли в 2013 году в Южно-Китайском море инцидент, связанный с насилием, в результате которого погибнет хотя бы один человек?» Тетлок назвал эту группу суперпредсказателями.
В конкурсе прогнозов, организованном Агентством передовых исследований в сфере разведки (IARPA) — подразделением разведки США, группа суперпредсказателей легко побила другие команды, составленные из университетских профессоров. Разница в результатах между суперпредсказателями и другими группами участников доходила до 70 %[139]. Суперпредсказатели настолько вырвались вперед, что IARPA объявила их победителями всего через два года, хотя первоначально конкурс планировалось проводить в течение четырех лет.
Почему же у суперпредсказателей так хорошо получалось прогнозировать?
Вовсе не потому, что они были умнее других. Дело было также не в том, что они превосходили соперников знаниями или опытом. Они были по большей части непрофессионалы, однако обошли даже профессиональных аналитиков из ЦРУ, у которых была фора в виде многих лет опыта, не говоря уже о доступе к секретной информации по нужной теме. Суперпредсказатели, вооруженные лишь Google, обогнали церэушников на 30 %.
На самом деле суперпредсказатели так часто оказывались правы, потому что умели быть неправыми.
Суперпредсказатели постоянно меняли свое мнение. Не то чтобы в их мировоззрении каждый день происходил драматический переворот. Лучший из суперпредсказателей, инженер-программист Тим Минто, обычно в ходе работы над конкретным прогнозом менял свое мнение не меньше десятка раз, а иногда сорок-пятьдесят. График на следующей странице изображает, как развивалась уверенность Минто в утверждении: «Число сирийских беженцев, зарегистрированных Управлением ООН по делам беженцев на 1 апреля 2014 года, не превысит 2,6 миллиона». Каждая точка на протяжении трехмесячного периода обозначает внесение поправки в прогноз. Минто корректирует свой курс по мере продвижения, как капитан у штурвала корабля.
Вероятно, вы уже знакомы с инкрементальной, то есть пошаговой и очень постепенной, коррекцией своего мнения в определенных контекстах. Когда вы подаете заявление на вакансию, вы оцениваете вероятность успеха в 5 %. Если вам позвонили и пригласили на собеседование, вы начинаете оценивать вероятность успеха выше — около 10 %. Если на собеседовании вы удачно отвечаете на вопросы, уверенность, что вам предложат эту работу, повышается, скажем, до 30 %. Но если вам не позвонили в течение двух недель после интервью, возможно, ваша уверенность снизится до 20 %.
138
Philip E. Tetlock and Dan Gardner. Superforecasting: The Art and Science of Prediction (New York: Crown, 2015).
139
GJP{38} также опередили своих конкурентов из университетов, в том числе университета штата Мичиган и МТИ, с большим отрывом (30–70 %), и даже обогнали профессиональных аналитиков из разведки, у которых был доступ к засекреченным данным. Через два года GJP по качеству предсказаний настолько опередила конкурентов из научной среды, что IARPA вывела другие команды из соревнований. См.: Tetlock and Gardner. Superforecasting, 17–18.