Все твари создают в среде своего обитания новую среду, свои «домики». Можно подумать, что растения не способны на это. Но ведь известно, что их корневая система при содействии грибов, микориз и вообще почвенных организмов усердно трудится, созидая собственную среду обитания. Таким образом, можно заключить, что вся живая природа, вся биосфера – неутомимая домостроительница, творчески преобразующая окружающую среду, среди которой она живёт. Именно эта её способность является коренной, основополагающей особенностью, отличающей живую природу от неживой. Все эти прирождённые домостроители, не исключая человека (и в первую очередь человека!), изначально, генетически предопределены к этому промыслительному деянию, за «плечами» которого пламенеет домостроительство Бога.
Известно, что В.И. Вернадский как эмпирическое обобщение постулировал другое положение об отличии живого от неживого. В своей итоговой книге он писал: «Подводя итоги, мы видим, что между живым естественным телом биосферы и его комплексами (живым веществом) и ассоциациями (биоценозы и биокосные тела) и косными её естественными телами – минералами, кристаллами, горной породой и т. п. в их бесконечном разнообразии – существует резкая непроходимая грань»[112].
Этот основополагающий вывод нисколько не противоречит моему заключению о принципиальном различии между живыми телами и неживыми, которое обусловлено не только особой геометрией живого и его энергетикой (как это следует по Вернадскому) – а главным образом неотделимым от жизни символизмом живых тел и неискоренимым и фундаментальным его домостроительством.
Можно возразить, что у живых существ есть задачи поважнее, чем домостроительство. Задача из задач – продление своего рода, бытийствование его во времени. И тут же вспоминаем, что без гнёзд и без нор ни птенцы, ни беспомощные детёныши зверей не выживут.
Овладение пространством – важнейшая задача. Но ведь заселение «своей» территории и мечение её – разновидность домостроительства.
Освоение жизненных ресурсов (пищевых, энергетических и т. д.) – тоже важнейшая «статья». Но и здесь нужен дом для хранения припасов, для отдыха, для пережидания ненастной погоды.
Спору нет, что эти жизненно важные задачи необходимо решать. Вместе с тем мы видим, что их решение удаётся осуществить лишь в условиях наличия той сверхзадачи, которую мы называем домостроительством. В его-то смысловом поле и таится перспектива всего живого.
Домостроительство живой природы выделяется среди других её основополагающих свойств прежде всего тем, что особым образом связано с метафизикой тела: ведь само тело и есть своего рода дом. Итак, домостроительство – это сверхзадача, сверхоснова. Это нечто метафизическое! Это проект сверхтела, которое является продолжением собственно тела, неотторжимой его частью. И не просто частью – а перспективой, залогом его существования во времени и в пространстве.
Старая французкая поговорка гласит: «Когда идёт на лад строительство, идёт на лад всё»[113]. Как хорошо сказано!
Здесь особо следует сказать о теле. Итак, о живом теле. Самое фундаментальное и естественное свойство живого существа – это стремление иметь тело, инициированное его ноуменальным началом. Жизнь начинается с появления тела. Бестелесной жизни не бывает. Это первый исходный закон всего живого. Самое существенное, естественное и неотъемлемое его свойство, по слову отца Сергия Булгакова: «Nulla idea sine corpore».
Но вернёмся к категории тела. Мир состоит из целостностей. Но странным образом, холистический подход в науке (да и в философии) – большая редкость. Вернадский был из числа тех, кого смеем назвать большой редкостью. Он-то не забывал мыслить о целостностях и продвигать их изучение на первое место. «Из предыдущего ясно, – пишет он, – огромное логическое значение понятия о естественном теле для научной работы»[114]. Вот его определение: «Естественным телом в биосфере мы будем называть всякий логически ограниченный от окружающего предмет, образовавшийся в результате закономерных природных процессов в биосфере или вообще в земной коре происходящих»[115].