Другой хлопнул его по плечу.
— Ты, однако, чертовский молодчина!
— Кто же здесь старший, так сказать? — спросил Томми, — человек, которому передают донесения?
Билль Сно выступил вперед.
— Я! Тебе что!
— Доношу, что белая яхта в вашем распоряжении. Капитан и два матроса, отказавшиеся примкнуть к нам, заперты в кочегарке. С ними и капитан второго парохода. Мы дали ему сигнал, чтобы он приехал ужинать. Когда он вошел в капитанскую каюту, два молодца накинулись на него и потащили к другим в кочегарку.
— Браво, Томми! — похвалил Билли Сно и прибавил. — У тебя револьвер есть?
— Нет, я оставил его на всякий случай мулату!
— Пусть он берет мой, — сказала Марипоза, — у меня есть нож, с которым мне и обходиться легче.
— А двадцать человек готовы? — спросил Сам Бекер.
— Лодка уже отчалила! Через десять минут мы будем знать, выступят ли матросы с парохода против нас или нет?
— Дайте же и мне какую — нибудь работу, — сказал Томми.
— Не будь так нетерпелив, малый! Сегодня ночью хватит работы для всех. Идем с нами!
И все четверо исчезли во мраке.
* * *
В белой вилле четверо мужчин все еще сидели за картами. Играли, собственно, врач и Генри Брайт, один против другого. Беннет и Лэй, напуганные высокими ставками, то и дело складывали свои карты. Блэк играл со стиснутыми зубами, сгорая от волнения. Ему казалось, что он сидит тут уже целую вечность. Мучительные вопросы проносились в его голове. Удалось ли обмануть бдительность стражи? Захватили ли оружие? И что тогда будет? Когда же, наконец, раздастся сигнал? У него мутилось в глазах, он едва различал карты, играл плохо. Проиграл.
— Вы рассеяны доктор… Блэк, — насмешливо заметил Генри Брайт. — О чем вы все думаете, если осмелюсь спросить?
Блэк взял себя в руки.
Беннет сдавал. Миллионер, получивший карты, первым поставил десять долларов, Блэк, сидевший напротив, поставил двадцать; ни один из них не потребовал прикупки.
— Сто, — сказал миллионер.
Беннет сложил карты.
— Двести, — ответил Блэк.
Лэй также отложил свои карты. Играли только двое, соперничая один на один.
— Триста!
— Четыреста! — крикнул врач.
— Тысяча! — продолжал генри Брайт.
— Две!
— Перестаньте же, — шепнул врачу Лэй.
— Четыре, — раздался голос Генри Брайта.
Бдэк на мгновение заколебался.
Из темноты тихо донесся свист, ясно слышались первые такты:
— Вставай проклятьем!
— Десять тысяч! — крикнул доктор.
— Хорошо! Поднимаю.
Миллионер бросил свои карты на стол.
— Что вы скажете на четыре туза, мистер О’Кийф?
— Что вы скажете на царскую коронку[11], мистер Брайт?
Миллионер улыбнулся.
— В картах вы меня победили, мистер О’Кийф. В остальном я надеюсь победить вас. «Звезде Свободы» придется оплакивать своего самого талантливого сотрудника.
О’Кийф вынул из кармана револьвер, но Лэй незаметно подкравшийся сзади, выбил у него из рук оружие. Беннет тоже бросился на журналиста.
— Вы проявили очень большой интерес к Адскому острову, мистер О’Кийф, — с насмешкой проговорил Генри Брайт. — Вам предстоит ознакомиться с ним подробнее.
И вдруг во внезапном порыве бешенства он накинулся на Беннета и Лэя:
— Идиоты, вы сами привезли сюда шпика, проклятого красного. Вяжите его! Я еще подумаю, как быть с ним. На фабрику его нельзя послать. Лучше всего, пожалуй, сразу отвести его на другой остров. Пусть произносит там агитационные речи сумасшедшим.
О’Кийф сопротивлялся изо всех сил, но двое мужчин были сильнее его. Миллионер смотрел на эту борьбу с иронической улыбкой. Вдруг он обернулся головой к окну. Раздался пронзительный свист, затем прервался, и молодой звонкий голос запел…
— Это будет последний…
— Томми, — крикнул О’Кийф.
В тот же миг раздалось за окном несколько выстрелов… Поднялись нестройные крики. Лэй и Беннет отпустили журналиста и бросились к окну. Миллионер не тронулся с места: он уставил свой холодный, пронизывающий взгляд в О’Кийфа, правой рукой поднял револьвер и направил в грудь журналисту.
В это мгновение кто-то влетел в комнату через окно, опрокинул Лэя и Беннета, бросился сзади на миллионера и одним движением поднял его с кресла. Это был Томми. Он заорал:
— Товарищи, сюда! Вот преступник, убийца, человек, который лишил вас всего! Вот хозяин острова, Генри Брайт!
11
«Идущие на смерть тебя приветствуют», — восклицание, с которым в древнем Риме обращались к императору выходящие на цирковую арену гладиаторы.