Война вспыхнула внезапно — никто не предвидел близости ее, и побоища были начаты самими индейцами, которые открыли свои действия одновременно в северных частях Колорадо, на востоке штата Канзас и на границах Иоминга, Утахи и даже Невады.
Целые караваны эмигрантов, застигнутые индейцами в необозримых прериях, были вырезаны до единого человека. Почтовые фургоны захватывались и сжигались вместе со своими пассажирами. Все уединенные фермы, все плантации, принадлежавшие людям белой расы, — словом, все, что носило на себе печать чуждой индейцам культуры, было безжалостно разграблено, разрушено, опустошено.
Американское правительство, застигнутое врасплох этим взрывом ненависти, который грозил нанести серьезный вред эмиграции, надеялось сначала управиться с взбунтовавшимися краснокожими путем посылки нескольких добровольческих отрядов, но скоро оно увидело, что жестоко обманулось в своих ожиданиях. Отряды эти таяли в схватках с индейцами, как весенний снег, и перевес все время оставался на стороне краснокожих. Только один полковник Деванделль, далеко не в первый раз принимавший участие в войнах с дикими обитателями прерий, ухитрялся еще ускользать от бдительного ока индейцев до тех пор, пока правительство не поручило ему трудной и ответственной задачи: запереть племени сиу проход через горную цепь Ларами и тем дать время арканзасской милиции[7] организоваться настолько, чтобы иметь возможность выдержать натиск краснокожих воинов, угрожавших уже прорваться к берегам Миссисипи.
Зная, что из-за общего восстания индейских племен теперь легко было натолкнуться на отряд если не сиу, то их союзников чэйэнов, Джон Максим, выбравшись из последнего каньона, устроил совещание со своими спутниками, чтобы выяснить, какой путь следовало бы признать предпочтительным, какая дорога будет более безопасной.
На севере простиралась долина, покрытая высокой травой и усеянная там и сям небольшими рощицами или просто группами молодых дубков и ореховых кустарников, у корней которых шумели, разбиваясь о камни, многочисленные потоки. На юге же простиралась необозримая прерия, покрытая роскошной растительностью, густой и пестрой, но не настолько высокой, чтобы скрыть в себе всадника.
Первое направление не представлялось вполне безопасным, потому что многочисленные перелески легко могли дать убежище в своих недрах неприятельской засаде. Не меньшую опасность, впрочем, представляла и прерия, так как в случае встречи с индейцами путникам с их лошадьми вряд ли удалось бы скрыться в низкой траве от зорких взглядов врага.
— Говоря откровенно, я предпочитаю эту лесистую долину прерии! — заметил агент, внимательно окинув взглядом расстилавшуюся на север и на юг картину. — В случае возможной встречи с индейцами эти кустарники могут сослужить нам большую службу. Мы можем под их прикрытием добраться до самой Кампы в сравнительной безопасности и затем нагнать последний караван, идущий к Соленому озеру.
— Хорошо, если этот караван еще цел! — скептически отозвался Гарри. — Чэйэны рыщут там уже, вероятно, несколько недель, и, во всяком случае, они не станут бродить без дела, для одного только своего удовольствия!
— Ну так что же?! — возразил агент. — Если нам не удастся нагнать караван или мы застанем уже только его остатки, то мы просто-напросто будем продолжать путь сами. Вот и все…
— Ладно! — согласился Гарри. — Через долину так через долину. По мне, так решительно все равно! Если нам суждено попасть на ужин краснокожим, то это случится одинаково, возьмем ли мы курс на прерию или же на эту лесистую равнину.
— Признаться, я гораздо охотнее предпочел бы прерию! — сказал нерешительно Джордж. — Здесь, по крайней мере, можно свободно пустить во весь опор своего коня… В случае опасности это может сыграть очень существенную роль. Не правда ли, Джон?
Агент не знал, на что ему решиться, но в тот момент, когда Джордж уже повернул своего мустанга по направлению к прерии, лошадь агента вдруг тревожно зафыркала и издала звонкое ржание.
— Стой! — воскликнул Джон, натягивая поводья и делая трапперам знак взяться за винтовки. — Здесь вблизи есть кто-то посторонний. Моя лошадь отличается большой чуткостью и за версту слышит присутствие врага.
— Мой мустанг тоже неспокоен! — подтвердил Гарри. — Неужели тут по соседству где-нибудь скрывается банда краснокожих? Это было бы не совсем приятным сюрпризом.
В этот момент из-за соседних кустов орешника, как бы в ответ на этот разговор, снова послышалось громкое ржание какой-то лошади, присутствие которой до сих пор нельзя было обнаружить благодаря густоте листвы, скрывавшей ее от взоров наших путников.