Посадский. Жителя Великого Новгорода! Государь Иван Васильевич с передовым полком уж явился и сюда идет. (Слышно конское ржание и топот конский.)
Иван. Ко времени поспел. (Поднимается в тишине на вечевую башню.) И мне ведь дозволено вольное слово сказать. (Звонит в колокол.) Так ли, посадник боярин Данилов? Чего затихли? Страх имеете?
Данилов. Государь, чуяли, что в ярости ты идешь, оттого и страх.
Иван. Однак, горланили. Горланьте и далее.
Первый из толпы (испуганно). Великий князь московский!
Малюта (перебивает). Не великий князь московский, а царь великий, князь Всея Руси.
Иван. Говорите. (Толпа молчит.)
Царевич ИванИванович. Отчего ж ужас такой, батюшка? Пришел православный царь в свою вотчину и оттого ужас?
Иван. Сейчас поймешь, мальчик, отчего ужас. Кто все слышал да правду государю сказать хочет?
Петр Волынец. Я, государь, затаившись, все слышал. О чем тебе в грамоте писал, тут в вече слышать удалось. Скажу о новгородцах. Яко взбесившиеся, самый бесчеловечный разум имеют. Наняли злых тех смердов, убийц, шильников[5] и прочих безыменных мужиков, подобно скотам не имеющих разума, но только могущих кричать. Называли государем Великий Новгород. А нанятые мужики, прийдя в вече, били в колокол и кричали, и лаяли как псы: «За короля хотим!»
Иван. Вот, мальчик, отчего ужас. Как узнали изменники законного государя с наследником и прочими царскими людьми.
Шут. Меня, государь, особо испужались. Помыслили: «Смерть наша приде от государева плеча и от его меча». (Вытаскивает из ножен обломок меча. Смеется.)
Иван (сердито). Помолчи, шут, не до тебя. (Толкает шута.) Что сам скажешь, посадник боярин Данилов?
Данилов (испуганно). Государь, оклеветали злые люди Новгород Великий.
Иван. Оклеветали? Дай-ка, Малюта, грамоту. (Берет грамоту.) То ваши подписи?
Данилов (берет грамоту). Государь, от подписи рук наших отпереться не можем. Но что мы к королю польскому податься хотели, того никогда не было.
Иван. Новгород – отчина наша издавна. Так ли? Скажите. (Молчание.)
Плотник. Ежели большие люди молчат, то мы, меньшие люди, скажем. Издавна Новгород – город весь вольный. (Крики: «Велик Новгород, волен город!»)
Иван (гневно). Кто-то лает.
Дьяк Долматов. Не бери в укор, государь милостивый, то меньшие люди кричат с загородного, гончарного да плотницкого конца.
Иван. Ты кто, смерд?
Плотник. Имею плотницкое ремесло.
Дьяк Долматов. Мы, государь, тут в Новгороде сами их презираем, плотников.
Плотник. Ты ябеда площадная, дьяк Долматов, подслуживаешься, а нам ни к чему… Мы, плотники, Новгород Великий издавна возводили. Новгород – деревян-город. Лес кругом. Плотницкое ремесло в цене. Наш-то город Новгород.
Иван (гневно). Что ты возносишься, смерд, передо мной, Божьим помазником. Я державу строю, ты ж деревянную избу срубную.
Шут. А вы, плотницы сущи. А приставим вас хором срубить наших… (Смеется.)
Плотник. Не одни лишь избы и церкви святые делали. Спас-на-Нередице, Успение-на-Волотве, Спас-на-Хвалеве, Михаил-на-Сковороде, Благовещение-на-Городище. Все плотницкая работа. В X веке от Рождества Христова тут первую на Руси церковь поставили. Дубовую церковь Софии о тринадцати верхах с ее соборами. А Москвы тогда и в помине не было!
Иван (гневно). Ты, посадник боярин Данилов, подучил тех смердов своих брехать?
Данилов. Государь, знаешь ли, правду плотник говорит: уж в XII веке Новгород большой город был по обе стороны Волховы. То в грамотах и летописях наших писано. Вольный город отчина наша. А княжа суздальские и ярославские в Детинце сидели и исполняли волю вечную сиречь вечью, будучи лишь воеводами.
Иван (гневно). В грамотах ваших новгородских набросано много псикофантий, сиречь ложных измышлений. А ни одно не может меня зацепить да суздальскую династию нашу Калиты!
Царевич Иван. Батюшка, новгородцы оскорбили твое достоинство, а также всего нашего суздальского корня!