Ночь прошла спокойно, но в 7 часов утра (час, назначенный для выступления) по Юзу передают: «Главнокомандующий приказал Ловичскому отряду наступать не на Брезины, а в направлении Стрыкув – Лодзь. Генерал Ренненкампф». Разворачиваем наши планы, разрабатываем новые маршруты: колонне Максимовича – в направлении на Згерж; 43-й пехотной дивизии – на Стрыкув – Лодзь; 63-й пехотной дивизии – Гловно – Ниселков[203] – Лодзь; 6-й Сибирской – Колоцин – Брезины. Прочерчиваем эти новые маршруты на двух верстках[204][205]. Требую от броневого дивизионного наряда четырех легких автомобилей, сажаю на них офицеров штаба и с этими планами отправляю в головы колонн. Приказываю штабу собираться к переезду, как только будет исправлен в Гловно телеграф и вернутся офицеры, посланные в колонны на автомобилях.
В это время слышатся орудийные выстрелы со стороны Ловичского шоссе в направлении на железнодорожный мост через Бзуру и по северной окраине города. С уходом отсюда 169-го пехотного Ново-Трокского полка и батареи и продвижкой фронта всей 1-й армии вперед я слагал с себя обязанность по обороне Ловича с севера, о чем своевременно начальник штаба отряда докладывал по Юзу генерал-адъютанту Ренненкампфу, но в ответ на этот доклад получил ответ: «На кой черт Вам нужен Лович!» (Этот важнейший в стратегическом отношении пункт на всем фронте за Варшавой…) Во всяком случае, понимая всю важность удержания за собой Ловича, базы отряда и пункта все еще продолжающейся высадки прибывающих по железной дороге эшелонов 6-й Сибирской дивизии с ее артиллерией и обозами[206], я приказываю только что высадившемуся батальону и пулеметной команде одного из полков направиться к железнодорожному мосту на Бзуре и прикрыть город с севера.
Наконец, когда офицеры, посланные в колонны, возвратились и доложили об исполненном ими приказаний по доставке планов с новыми маршрутами движения и когда застучал телеграф из Гловно, я приказываю подать автомобиль, чтобы трогаться в путь.
В это время, между 10–11 час[ами] утра, подъезжает к штабу автомобиль, из которого выходит генерал-майор Свиты Его Величества граф Шувалов, состоящий для поручений при командующем 1-й армией, и с ним офицер. И докладывает мне, что он прислан генерал-адъютантом Ренненкампфом проверить все мои распоряжения для наступления Ловичского отряда в этот день. Опять разво рачиваем наши планы, читаем приказы, прочерчиваем пути движения колонн первоначальные и измененные на основании вновь полученного от главнокомандующего указания. Отвечаем на все задаваемые нам вопросы.
…Наконец он удовлетворен, находит все мои распоряжения правильными и просит провести его в комнату, где работает аппарат Юза. Идем туда всей штабной компанией.
Граф вызывает к аппарату генерала Ренненкампфа. Несколько минут молчания, потом:
– У аппарата генерал Ренненкампф!
– Поручение вашего высокопревосходительства исполнил, все проверил и нахожу все распоряжения генерала Слюсаренко правильными, – диктует юзисту вслух граф Шувалов.
– Очень благодарю вас, дорогой граф, за отлично исполненное поручение, – читает вслух юзист, – и прошу передать генералу Слюсаренко, что я отчисляю его от должности начальника Ловичского отряда и начальника сорок третьей пехотной дивизии и предлагаю явиться в штаб армии в Сохачев, а вам, дорогой граф, предлагаю вступить в командование Ловичским отрядом. Вполне уверен в том, что возлагаемые на вас обязанности исполните блестяще!
Немая сцена из гоголевского «Ревизора». Все мы, не исключая и графа, минуты две оставались в молчании… Ну, а потом я сказал графу, что автомобиль для переезда в Гловно подан. Приказал снять с него и подать мою бурку и сумку с картами и записными полевыми книжками. Попросил у графа разрешения отдать приказ по 43-й дивизии о том, «что прощаюсь с моими дорогими боевыми товарищами, от всей души желаю им боевых успехов и полнейшего благополучия!» И, расцеловавшись со всеми штабными, находившимися здесь, иду в полном одиночестве в бурке на вокзал.
При виде меня заведующий высадкой полковник Генрихсен, все эти дни бывший у нас в штабе отряда, был поражен – по всей вероятности, думал, что я бегу с поля сражения. Пришлось объяснять ему все происшедшее. Поезд на Сохачев отходил только вечером. Забравшись в купе, указанное мне Генрихсеном, под звуки орудийных выстрелов, раздававшихся со стороны железнодорожного моста на Бзуре, и наблюдая из вагона начинающуюся в городе панику и появляющихся на вокзале беженцев, в тяжелых думах дождался отхода поезда. Было уже совершенно темно, когда высадился в Сохачеве и явился в штаб армии. Генерал Ренненкампф в это время занят был вместе со своим штабом разработкой приказа по армии, и мне пришлось долго ждать в приемной, открытая дверь из которой вела в комнату, где занимались. Наконец он вышел и совершенно официально передал мне о том, что он отчисляет меня и предлагает отправиться в Вильно[207] в резерв чинов Двинского военного округа. Дурные мысли были у меня в голове, но я только сказал: «Вы, вероятно, забыли Восточную Пруссию!» Повернулся и ушел на вокзал.
203
Имеется в виду Нисулков (Niesułków); ныне деревня в гмине Стрыкув Згежского повята Лодзинского воеводства Польши.
204
Для уравнения движения назначаю большой привал до 12 часов дня по достижении голов колонн большой дороги Ленчица – Стрыкув – Брезины.
205
Двухверстка – географическая карта, выполненная в масштабе 2 версты в дюйме, то есть 840 метров в 1 сантиметре.
206
До этого времени прибыло два полка и два батальона 6-й Сибирской дивизии с несколькими батареями. Один полк дивизии от Скерневице направлен (непосредственно распоряжением штаба армии) на Брезины.