Когда жрецы с бритыми головами без париков ввели черноволосого юношу в Зал Стены, его охватил ужас. На гранитной плите грозной преградой встала надпись.
Он постигал жуткий смысл иероглифов, и колени его подгибались. Если бы Прекраснейшая знала, на что он обречен! Своей Божественной властью Она спасла бы его, отвратила бы неизбежность гибели, уготованной ему бессовестными жрецами, обманувшими Ее!..
«Сквозь стену Колодца Лотоса прошли многие, но немногие стали жрецами бога Ра. Думай. Цени свою жизнь. Так советуют тебе жрецы Ра». Совет жрецов! Совет нечестивцев! Удар копьем в спину!
Если бы знала Прекраснейшая о существовании Зала Стены, о Колодце Лотоса, об этой надписи и неизбежной теперь судьбе Ее юного друга, которого через три тысячи ударов сердца заживо замуруют в каменном колодце смерти!..
Юноша тупо смотрел, как жрецы вынимают из стены тяжелые камни, чтобы потом, когда он «пройдет сквозь нее», водворить их на место, отрезав от всего мира, оставив без еды и питья в каменном мешке его, живого, сильного, ловкого, которого любила сама Прекраснейшая, подняв с пыльных плит, когда он целовал следы Ее ног!..
Могла ли подумать Живая Богиня, что жрецы Амона-Ра предадут Ее? Не они ли по воле Ее отца Тутмоса I, после кончины Ее супруга и брата Тутмоса II возложили на голову Прекраснейшей бело-красные короны страны Кемт? Не они ли присвоили Ей мужское имя Видящего Истину Солнца — Маат-ка-Ра, которое не смел произнести вслух ни один смертный? И не они ли отвергли притязания на престол юного мужа Ее дочери, которая при жизни матери не могла наследовать фараонову власть и передать ее супругу? И не жрецы ли Амона-Ра объявили святотатством богослужение жрецов Тота Носатого, провозгласивших этого самозванца фараоном Тутмосом III?
Ужель теперь жрецы Амона-Ра устрашились любви Божественной к низкорожденному, поднятому Ею из праха, в котором надлежало пребывать каждому неджесу или роме,[1] жителю страны Та-Кем?
О чем можно передумать за три тысячи ударов сердца? Какие картины короткой своей жизни снова увидеть?
Дом родителей, простых нечиновных роме, на берегу царицы рек Хапи. Ночи на плоской кровле с любимой звездой Сотис на черном небе. Пыль окраин Белой Стены — Мемфиса, где только улицы перед дворцами и храмами были залиты вавилонской смолой, глушившей стук копыт и шум колес. Тайная дружба с детьми домашних рабов. Рабы в каменоломнях, измученные, безучастные к побоям и окрикам надсмотрщиков. Уединение в заброшенном каменном карьере, где он, еще мальчишка, пробовал высечь голову прекрасной женщины. И когда, уже повзрослевший, способный перегнать любого из эфиопских скороходов, бежавших впереди колесницы властителя, побороть любого из его стражей или соперничать с ваятелем любого храма, он увидел Ее, Прекраснейшую, узнав в ней свою Мечту. Она снизошла до того, чтобы посмотреть игры юношей, и отметила его среди победителей. Он лежал в пыли и надеялся поцеловать след несравненной ноги, изваять которую достоин лишь лучший из оживляющих камень.
Сначала она сделала его своим скороходом. Однажды жрецы Тота Носатого пытались отнять у него царский папирус. Получив несколько ран, он все же отбился от нападающих и доставил послание в храм Амона-Ра. И тогда в одной из комнат храма, где жрецы Ра пытались спасти ему жизнь, Она удостоила его светом своих глаз. Она была Живой Богиней, Видевшей Истину, а пришла в келью к раненому юноше. Он попросил у жрецов мягкой глины и к следующему приходу изваял Ее лицо, попросив позволения перевести изображение в камень. Прекраснейшая смеялась, говоря, что Она словно смотрится в зеркало. И в знак своего восхищения работой юноши подарила ему отшлифованную пластинку редчайшего нетускнеющего металла — железа, оправленного в золотую рамку. В нее можно было смотреться, как в поверхность гладкой воды.
Потом царица сделала его ваятелем при Великом Доме — так иносказательно надлежало говорить об особе фараона.
Прекраснейшая сама владела тайной верного глаза. Ее руки были безошибочно точны. И они были еще и нежны, что узнал Сененмот в самый счастливый день своей жизни. Он делал одно изваяние царицы за другим и не переставал восхищаться Божественной, не смея даже и помышлять о земной любви. Но Живой Богине было дозволено все. Однако Она стала не только возлюбленной сильного и талантливого юноши, но и его заботливой наставницей. Она не уставала учить его премудростям, доступным только Ей и жрецам.
Жрецы узнали об этом и встревожились. Слишком большую власть мог получить этот избранник Прекраснейшей. Но никто не в силах удалить его от Божественной. Кроме тех, кто… обладал хитростью и лукавством.
Жрецы, советники Прекраснейшей, льстиво хвалили Сененмота, одобряя внимание к нему Хатшепсут. Они поощряли даже Ее занятия с ним, уверяя, что Высшее Знание может оправдать близость низкорожденного к ярчайшему Светилу, каким была царица.
И тогда царица Хатшепсут дозволила Ее ваятелю стать жрецом бога Ра. Казалось, в этом нет ничего плохого. Обретя жреческий сан, Сененмот входил в высший круг, очерченный вокруг золотого трона.
Сененмот подчинился. Его пока не побрили наголо, а лишь подстригли черные кудри и повели в священный город храмов Ей-н-Ра, к северу от Мемфиса, столицы владык Кемта.
Великий храм бога Ра не просто потряс Сененмота. Он пробудил в нем страстное желание создать еще более величественный и прекрасный храм, посвященный Прекраснейшей. Ее бессмертной красоте. И не из холодного камня создал бы он его, не мрачными статуями и колоннами украсил, а живыми растениями, которые террасами спускались бы с огромной высоты, равной высоте величайшей из пирамид.
С этими мыслями юный ваятель Великого Дома вошел в храм бога Ра, чтобы стать его жрецом.
Но… Его провели в Зал Стены, где он прочитал холодящую сердце надпись.
Оказывается, чтобы стать жрецом бога Ра, Сененмот на правах испытуемого должен пройти через каземат Колодца Лотоса, откуда не было выхода замурованному, если не решена неразрешимая для простого смертного задача жрецов.
Но был ли Сененмот простым смертным? Помнил ли он то, чему учила его Божественная Наставница, повелевающая видимым миром, равная богам, непостижимая для людей? Но если Она равна богам, неужели не придет к нему на помощь? Он устремит к Ней свою мольбу, свой зов, который не может не услышать любящее сердце женщины.
Думая о Ней, юноша Сененмот храбро переступил порог проделанного в стене жрецами проема. Он увидел перед собой круг колодца, рядом небольшой кусок известняка и медное долото. И даже небольшой камень, чтобы ударять по долоту при выбивании цифр.
Света становилось все меньше. Жрецы за его спиной с удивительной быстротой заделывали стену, замуровывая его, как в могиле, куда запрятан отныне неугодный жрецам любимец Живой Богини. Она сама одобрила решение сделать его жрецом Ра, правда, не подозревая какой ценой он за это заплатит…
Сененмот верил, что Она даст о себе знать, потребует от жрецов, чтобы он вернулся, узнает об их коварном заговоре и придет к нему на помощь! Он верил в это, и силы не изменяли ему.
В камере становилось все темнее. Только небольшое отверстие, через которое едва можно было просунуть припасенный для ответа камень, пропускало теперь солнечные лучи. За стеной слышались глухие удары. Жрецы завершали свою мрачную работу…
Глаза постепенно привыкали к полумраку. Напротив оставленного отверстия для света и воздуха у стены что-то белело.
Сененмот сделал шаг вперед, впервые после того как он застыл перед кругом колодца. Он шагнул и остановился. Перед ним был человеческий череп и кости скелета. Видимо, несчастный умер, скорчившись на полу. Немного поодаль лежал еще один скелет… и еще…
Жрецы, впустив его сюда, не позаботились о том, чтобы убрать останки его предшественников, которые не смогли решить непосильную для них задачу.
Впервые Сененмот подумал о ней. До сих пор он даже не допускал мысли, что ее можно решить. Надпись на стене, отделившей его теперь от мира, отпечаталась в мозгу всеми своими иероглифами. Он мог бы начертать их на каменном полу.
1
Неджес — привилегированное сословие в Древнем Египте. Рома — сословие простолюдинов (но не рабов). — Прим. ред.