Уже дойдя до лестницы Гарри обернулся и с улыбкой поглядел на разведённые руки, показывающие размер «мирового зла». С тех пор как Дамблдора не стало, самое большое зло, которое Гарри видел к своим восемнадцати годам, были те самые сны, которые год от года посещали его всё реже, и он был совершенно уверен, что так будет и впредь!
Постскриптум
Главный холл Хогвартса был точно таким же, как и сотни лет назад: огромным, насквозь пропитанным ощущением старины и по-своему уютным. По нему всё так же без конца шныряли студенты, чинно шествовали учителя и гуляли сквозняки. В нём, как и прежде, бедокурил полтергейст Пивз, подстерегала нарушителей кошка нынешнего завхоза и молчаливо стояла статуя человека, когда-то мнившего себя величайшим магом современности. Да, к постоянному присутствию этого сомнительного украшения все привыкли очень быстро и теперь казалось, что оно было здесь всегда…
Альбус Дамблдор: бывший директор школы Хогвартс, бывший верховный чародей Визенгамота, бывший президент МКМ, бывший глава Ордена Феникса и бывший «величайший» волшебник, гневно взирал на три пары уставившихся на него глаз. И пусть сам он давно окаменел, но тем не менее видел их отлично: ярко-зелёные, серые и тёмно-карие, почти чёрные. Вывод был очевиден: в Хогвартс поступили очередные пра-пра-пра-правнуки Поттеров, Малфоев и Снейпов. А ведь в прошлом году школу пополнили Нотты и Роули, а в позапрошлом Гойлы, Дурсли и Забини. Интуиция подсказывала, что через год-два в команду добавятся Крэббы, Барнсы и Лонгботтомы. Своей интуиции Альбус привык доверять, и открывающиеся перспективы его не радовали. Нет, его конечно же доставали все студенты, но, кажется, только у этой компании стремление отравлять ему существование передавалось по наследству.
Вот и в этот раз от вида трёх маленьких слизеринских паразитов, с воодушевлением обсуждавших, насколько точно исполняются загаданные желания, Альбусу нестерпимо захотелось выть. Мерлин свидетель, как же ему надоело всё это! Исполнять прихоти, служить объектом споров, развлечений, насмешек. Получив миллионный по счёту щелчок по носу, бывший директор почувствовал привычный всплеск магии, подтверждавший, что, да — загаданное желание обязательно исполнится. Исполнится! И он ничего не сможет с этим поделать: ни потребовать ответной услуги, ни наказать, ни отомстить. Всё это он уже неоднократно проходил и так ни разу и не получил ничего взамен.
Поколения студентов сменялись, передавая друг другу знания о том, как использовать его волшебство. За истекшие столетия бывшие слизеринцы породнились практически со всеми волшебными семьями, живущими на Альбионе, и их секреты перестали быть секретами. Теперь представители абсолютно всех факультетов знали, что именно нужно делать, чтобы получить от его статуи желаемое. Альбусу постоянно оттаптывали ногу, пожимали руку, дёргали за бесценные гоблинские колокольчики, давали коленом под зад. Но, конечно, чаще всего его щёлкали по носу. Особенно в праздники. О, это время Альбус уже давным давно люто возненавидел. За неделю до любого праздника к нему начиналось паломничество. А порой, даже выстраивалась самая настоящая очередь из жаждущих загадать желание. Одни хотели, чтобы понравившиеся парень или девушка не отвергли их приглашение или сами проявили инициативу и пригласили на свидание; другие в подробностях расписывали, какой подарок мечтают получить от близких; третьи желали сами не ошибиться с презентом для друзей, возлюбленных, родителей. Альбуса это страшно злило, но в какой-то момент студентам открылась возможность трансфигурировать его внешность, и всё стало ещё хуже…
Превращения почему-то удавались только ученикам и держались недолго, но всё равно это было ужасно унизительно. Конечно, студентов за такие шутки наказывали, но когда это хоть кого-то останавливало? Ему отращивали то свиной пятачок, то ослиные уши, то башку какого-нибудь демона из маггловской сказки, то наряжали в короткую кружевную юбочку и чепчик, добавляя в одну из рук пипидастр [30], а в другую поднос, то надевали на лицо странную маску, а мантию обращали в неприлично обтягивающий красно-синий костюм, то снабжали птичьей головой и рыбьим хвостом. Самым худшим воспоминанием из этой области стало то, когда Альбуса попытались трансфигурировать то ли в слона, то ли в слоноголового бога Ганешу, но незадачливых шутников кто-то спугнул. В итоге нос Альбуса отвис до колен и больше напоминал пенис, чем хобот. А недорощенные бивни выглядели как клыки-мутанты и упирались в уши, на которые, слава Мерлину, у вандалов времени не хватило и они остались обычными человеческими ушами. Хотя, наверное, всё же жаль, что не хватило, потому что из-за явного диссонанса форм общая картина стала выглядеть ещё омерзительнее. В таком виде Альбусу пришлось простоять несколько часов, а обидное прозвище «Слоник» и байки о том, как это выглядело, передавались студентами из поколения в поколение ещё лет семьдесят.