В контексте субъектно-объектного отношения тут ещё интересен и способ изложения у ранних философов. Они как бы говорят не от собственного имени, а лишь служат голосом объективной действительности, голосом природы. Кстати, природу («фьюсис») они понимали не как нечто сугубо физическое в духе вульгарного материализма. В той или иной степени у философов этой эпохи явно присутствует тенденция к пантеизму. Пантеизм рассматривает мышление как свойство объективного мира, который материален. Эта верная мысль у греков проступает часто в религиозной оболочке, иногда с элементами фантастических выдумок.
Досократики при этом являлись ярыми противниками старой политеистической народной религии. Они даже атакуют такие авторитетные фигуры, как Гомер и Гесиод. Для них то, как изображаются божества у этих поэтов, чьё поведение далеко от каких-либо нравственных идеалов, является проявлением хаоса, неразумия.
Ксенофан метко вскрывает и истоки таких религиозных представлений:
Космосу и гармонии, по их мнению, больше отвечает монотеизм или даже пантеизм. Так что диалектика на первых этапах своего развития прокладывает себе путь в борьбе с… Гомером.
Милетцы
Основной вклад милетцев в развитие диалектики — это монистическое понимание мира. А это ключевой принцип, в том числе и марксистской диалектики.
В своей известной книге «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» Г. В. Плеханов так определяет понятие монизма и отличие его от дуализма:
«Материализм и идеализм исчерпывают важнейшие направления философской мысли. Правда, рядом с ними почти всегда существовали те или другие дуалистические системы, признававшие дух и материю за отдельные, самостоятельные субстанции. Дуализм никогда не мог ответить удовлетворительно на неизбежный вопрос о том, каким образом эти две отдельные субстанции, не имеющие между собою ничего общего, могут влиять одна на другую. Поэтому наиболее последовательные и наиболее глубокие мыслители всегда склонялись к монизму, т. е. к объяснению явлений с помощью какого-нибудь одного основного принципа (monos по-гречески значит единый). Всякий последовательный идеалист есть монист в такой же степени, как и всякий последовательный материалист»[6].
Правда, Плеханов тут неправ в последнем утверждении. Платон, например, был последовательным идеалистом, но при этом дуалистом — хотя дуализм Платона, безусловно, один из ключевых недостатков его философии.
В остальном Плеханов полностью прав. Но его определение всё же нуждается в ряде дополнений, в более широком понимании. Прежде всего, важно подчеркнуть, что монизм вообще исходит из единства мира. Но принцип монизма применим не только к миру в целом, но и к определённым ограниченным областям и кругам явлений, например, когда речь идёт о чётком определении предмета науки. Принцип монизма предусматривает, что единичная вещь должна рассматриваться с точки зрения её роли в некой тотальности. Без понимания этой роли невозможно понимание сущности этой вещи.
Анализируя самые ранние этапы развития греческой философии, необходимо понимать, что диалектические законы и категории представлены там ещё не в философских категориях, а непосредственно в объяснении материального мира, иногда в метафорах. В то время ещё не было философской терминологии; кроме того, конечно, логика не была отделена от естественных наук. Впрочем, она не была отделена и в более поздние эпохи — в том смысле, что философы занимались и геометрией, и астрономией, и проч., и собственно философией, но в более поздние времена это всё же рассматривалось как внутрифилософские дисциплины. Но у самых ранних философов всё это было единым целым.
6
Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения. М., 1956, стр. 510. К сожалению, Плеханов почти не развивает собственно тему монизма в своей книге. Заумное слово «монизм» вставлено в название больше для отвода глаз царской цензуры.