Разумеется, речь не шла о том, что все тридцать миллионов будут уничтожены в ходе псевдоантипартизанских операций усилиями СС, полиции и вермахта под руководством или под контролем Баха. Значение массовых убийств коренного населения в немецкому тылу состояло в том, что они лишали Советский Союз как государство, а славянские народы — как независимые этносы критической массы человеческого ресурса, после чего, по расчетам верхушки рейха, партизанское сопротивление пошло бы на убыль, а искусственно вызванный голод довершил бы умышленное злодейство. Этим и объясняются чудовищные расправы в сожженных деревнях России, Украины и Белоруссии, символом которых стала Хатынь.
Еще одна любопытная деталь об устных инструкциях рейхсфюрера СС, приведенная в показаниях Герфа, — упоминание о своеобразном подарке Гиммлера, который представлял собой необычное руководство к действиям на Востоке.
«Когда в июле 1943 года, являясь заместителем начальника главного штаба по борьбе с партизанами, я был на приеме у Гиммлера, он высказал мне точку зрения по отношению к русскому народу. Гиммлер мне заявил, что с русским народом нужно обращаться так, как в свое время (c покоренными народами. — Примеч. авт.) делал Чингисхан»[26].
В качестве «учебного пособия» Герфу была преподнесена некая книга с описанием методов монгольского завоевателя. О какой же книге идет речь? Историк Р. Брейтман установил, что рейхсфюрер СС был поклонником трудов известного немецкого востоковеда, уроженца Российской империи Михаэля Правдина (1894–1970); в 1938 году под эгидой СС вышли роскошные издания его ключевых произведений «Чингисхан — шторм из Азии» (1934) и «Наследие Чингисхана» (1935), которые Гиммлер охотно дарил высшим офицерам «Черного ордена»[27].
Брейтман, изучавший рецепцию образа Чингисхана в среде высокопоставленных нацистов, видел большое влияние этой книги на Гиммлера в следующих идеях:
«Чингисхан поэтапно приступил к разрушению городов и истреблению всего вражеского населения — мужчин, женщин и детей. По словам Правдина, Чингисхан не был бессмысленно жестоким или варварским. Он просто считал, что человеческая жизнь стоит очень мало, и, когда видел какую-то цель в том, чтобы отнять ее, — военную необходимость, месть или нужду устрашить своих врагов, — он делал это так, „как мы уничтожаем крыс, когда считаем их вредными“… Чингисхан считал свою расу превосходящей все остальные и пропагандировал это сознание среди своих подданных. Его воины не уставали сражаться, и они не стремились к миру и легкой жизни. Более того, они не переводились, ибо „каждая победа, каждое завоевание приносили новых жен и новых детей. Каждый мужчина, павший в битве, оставлял дюжину потомков или больше“. (Правдин утверждал, что у одного из сыновей Чингисхана было сорок детей, а у одного из племянников — сто.) И поскольку самые храбрые и выдающиеся мужчины брали самых красивых женщин, внешность монголов постоянно улучшалась на протяжении поколений. Чингисхан использовал военнопленных в качестве подневольных работников, но когда их численность, да и само присутствие стали угрожающими (они могли быть „переносчиками чумы“), он без колебаний казнил их»[28].
Историк резюмирует этот пассаж так: «Гиммлер, должно быть, усмотрел здесь так много параллелей с собственными особыми потребностями нацистской Германии, что это не могло не произвести на него впечатление»[29]. В этом c американским историком, безусловно, можно согласиться. Образ Чингисхана, нарисованный Правдиным, содержал в себе все то, что составляло существо нацистской политики: принятие массовых убийств как нормы, идеологию расового господства, уничтожение вражеских городов, стремление к плодовитости своего народа и, наконец, сокращение числа рабов до того уровня, который можно безопасно контролировать. Именно на это рейхсфюрер СС нацеливал своих подчиненных, боровшихся на Востоке против «азиатских недочеловеческих орд».
27