Истоки первого периода экономического роста можно проследить задолго до образования Израиля – вплоть до XIX столетия. Например, в 1880-х годах группа еврейских поселенцев пыталась построить сельскохозяйственное сообщество в основанном ими городке под названием Петах Тиква, в нескольких милях от нынешнего Тель-Авива. Сначала поселенцы жили в палатках, затем они наняли местных арабских сельских жителей и те построили им глинобитные хижины. Но когда шел дождь, эти постройки протекали даже больше, нежели палатки, а если здешняя река выходила из берегов, они попросту таяли. Некоторые из поселенцев болели малярией и дизентерией. Уже через несколько зим сбережения фермеров были израсходованы, пути к их поселению – размыты, а их семьи – измучены недоеданием.
Тем не менее в 1883 году дела пошли на лад. Франкоеврейский банкир и филантроп Эдмон де Ротшильд предоставил отчаянно необходимую финансовую поддержку. Сельскохозяйственный эксперт посоветовал поселенцам там, где разливы реки создавали болота, насадить эвкалипты. Корни этих деревьев быстро осушили болота. Случаев малярии стало намного меньше, и все больше семей приезжали на жительство в это растущее сообщество[103].
С начала 1920-х годов в течение десяти лет производительность труда в ишуве – сообществе евреев в Палестине до создания еврейского государства – выросла на 80 %, обеспечив четырехкратный росънационального продукта, в то время как еврейское население удвоилось по численности. Поразительно, что в 1931–1935 годах, в период глобальной депрессии, среднегодовой экономический рост у евреев и арабов в Палестине составлял соответственно 28 % и 14 %[104].
Небольшие сообщества, основанные поселенцами, – наподобие Петах Тиквы, никогда не смогли бы достичь такого взрывного роста сами по себе. К ним присоединялись волны новых иммигрантов, вносившие свой вклад не только численностью, но и своим пионерским духом, который перевернул экономику, изначально основывавшуюся на благотворительности.
Одним из этих иммигрантов был 20-летний юрист по имени Давид Грин, приехавший в 1906 году из Польши. По прибытии он изменил свое имя на более еврейское – Бен-Гурион, назвав себя в честь еврейского военачальника римской эпохи 70-х годов нашей эры, и быстро возвысился, став безусловным лидером ишувы. Израильский автор Амос Оз писал, что «в те ранние годы государства многие израильтяне видели в нем сочетание Моисея, Джорджа Вашингтона, Гарибальди и Всевышнего»[105].
Бен-Гурион был также первым национальным предпринимателем Израиля. Теодор Герцль смог концептуализировать видение еврейского суверенитета и начал «гальванизировать» евреев диаспоры вокруг романтического видения суверенного еврейского государства. Однако именно Бен-Гурион был тем, кто организовал это видение из идеи в функционирующее национальное государство. После Второй мировой войны Уинстон Черчилль описал генерала армии США Джорджа Маршалла как «организатора побед» объединенного командования. Если перефразировать Черчилля, Бен-Гурион был «организатором сионизма». Или, в терминах бизнеса, Бен-Гурион был «руководителем операций», действительно построившим страну.
Проблемы, которые стояли перед Бен-Гурионом в отношении операционного менеджмента и логистического планирования, были чрезвычайно сложны. Рассмотрите только одну проблему: как принять волны иммигрантов. С 1930-х годов до конца холокоста, когда миллионы европейских евреев были депортированы в концентрационные лагеря, некоторые из них сумели бежать в Палестину. Другим евреям, тем, которые сумели избежать лагерей, было отказано в убежище в разных странах, и они были вынуждены скрываться, зачастую в ужасающих условиях. После 1939 года британское правительство, осуществлявшее колониальное правление в Палестине, ввело драконовские ограничения в отношении иммиграции. Эта политика известна как «Белая бумага». Британские власти «завернули» почти всех, кто искал прибежища в Палестине.
103
Howard M. Sacher. A History of Israeclass="underline" From the Rise of Zionism to Our Time. 2nd ed. New York: Knopf, 1996. P. 30.
105
Цитата no: Time/CBS News. People of the Century: One Hundred Men and Women Who Shaped the Last Hundred Years. New York: Simon & Schuster, 1999. P. 128.