«Каждый раз, когда я пытался рассмотреть успех этих маленьких компаний, я страшно разочаровывался, – сказал Эрлих. – Они могли достигать успеха в исследованиях и разработках, но мы не видели их успехов в развитии компаний»[167]. Он пришел к убеждению, что отрасль частного венчурного капитала была единственным «антидотом» в этом случае. Но он также знал: для того чтобы достичь успеха, израильская венчурная индустрия нуждалась в сильных связях с иностранными финансовыми рынками. Международные связи касались не только обретения финансирования. Вдохновленные израильские венчурные капиталисты нуждались в том, чтобы их обучали искусству бизнеса. Тысячи компаний венчурного капитала в США были вовлечены в практику работы успешных новых компаний в Силиконовой долине. Они имели опыт в построении компаний, понимали технологии и процесс добывания фондов и могли руководить предпринимателями-новичками. Это было как раз то, что хотел видеть Эрлих в Израиле.
Именно тогда группа молодых бюрократов в Министерстве финансов выступила с идеей программы, которая получила название «Иозма», что на иврите значит «инициатива».
Орна Берри поведала нам: «Джон Леннон когда-то сказал о ранних годах рок-н-ролла: «До Элвиса ничего не было». В отношении успеха венчурного капитала и высокотехнологичного предпринимательства в Израиле, если перефразировать Леннона, можно сказать, что до «Йозмы» ничего не было»[168].
Идея заключалась в том, чтобы правительство финансировал о юо млн долларов в создание новых фондов венчурного капитала. Каждый фонд должен был быть представлен тремя сторонами: израильскими венчурными капиталистами в тренингах, иностранной фирмой венчурного капитала и израильской инвестиционной компанией или банком. Существовал также один фонд «Йозма», который составлял 20 млн долларов и который инвестировал непосредственно в технологические компании.
Программа «Йозма» изначально предлагала соответствие почти полтора к одному. Если израильские партнеры могли найти 12 млн долларов, для того чтобы инвестировать в новые израильские технологии, правительство предоставляло фонд в 8 млн долларов, однако правительство поднимало планку. Оно требовала от фирм венчурного капитала найти 16 млн долларов, чтобы получить от правительства 8 млн.
Реальным привлекательным моментом для иностранных венчурных капиталистов был, однако, подъем, встроенный в эту программу. Правительство оставляло 40 % акций в новом фонде, но предлагало партнерам возможность дешево выкупить пакет акций плюс годовой интерес через пять лет, если фонд работал успешно. Это означало, что, в то время как правительство разделяло риски, оно предлагало инвесторам всевозможные вознаграждения. С точки зрения инвестора, это было необычно выгодное предложение.
«Это была редкая программа правительства, которая действительно имела встроенные механизмы входа и выхода, – говорил Джонатан Медвед. – В ней был ключ к успеху». И как редко бывает с правительством, эта программа исчезла, когда она сослужила свою изначальную службу, а не продолжалась неопределенный срок.
В то время наиболее искушенные в ведении бизнеса евреи диаспоры не инвестировали в Израиль. Они рассматривали филантропию и бизнес как два разных вида деятельности. Они делали огромные пожертвования в некоммерческие организации, которые работали к выгоде Израиля, но в большинстве своем с неохотой инвестировали в израильские высокотехнологичные начинания.
Были, конечно, и исключения. Стенли Чейс, финансовый менеджер из Калифорнии, помог найти деньги для первого раунда программы «Иозма», организовав общие встречи в Калифорнии с богатыми евреями. Он сумел получить суммы на миллионы долларов для фондов в Израиле. Эрель Маргалит, который покинул администрацию Иерусалима, чтобы встать у руля управления одного из первых фондов, сказал, что большая часть средтв из первого раунда финансирования была получена от людей, которые тепло относились к Иерусалиму или Израилю». Первым институциональным инвестором, которого удалось привлечь Маргалиту, был французский гигант страхового бизнеса GAN, председатель совета директоров которого был французским евреем. Маргалит случайно познакомился с ним на пути в Париж.
«Правительство использовалось как катализатор», – сказал Эрлих. Первый фонд «Йозма» был создан в партнерстве с компанией Discount Israeli Corporation, инвестиционным банком и компанией Advent Venture Partners, одной из лучших фирм венчурного капитала в Бостоне. Этот фонд вел Эд Млавски, который в течение длительного времени занимал пост главы программы BIRD, а также Йоси Села.