Около одной трети начального состава заключенных этого лагеря погибло за пять месяцев. От такой жизни среди немецких пленных возникло движение под лозунгом: «Долой сербско—румынскую мафию!». Переломить ситуацию удалось с помощью немца родом из Румынии. Хитрый румынскоподданный немец сумел «подставить» лагерных «аристократов». Ему удалось информировать «кого следует» о запланированной крупной краже продовольствия и обмундирования, организованной начальством лагеря в сотрудничестве с «самоуправленческой» верхушкой.[29] Группа воров попала в засаду.
Только после этого положение немецких пленных стало улучшаться…
НЕМЦЫ И РУМЫНЫ ПОСЛЕ СТАЛИНГРАДА
Исследователь Пауль Карель в своей книге «Восточный фронт. Выжженная земля» также подчеркнул роль, которую сыграли румыны в успехе советского десанта в поселке Станичка под Новороссийском. (Возникший в результате высадки плацдарм назвали Малой Землей. В брежневскую эпоху советские пропагандисты неумеренным прославлением подвигов начальника политотдела 18–й армии Л.И. Брежнева внушили людям несколько скептическое отношение к значению этих боев. Между тем блестящая высадка под руководством майора Цезаря Куликова может служить инструкцией по подготовке и проведению десанта с моря.) Карель писал:
«Там себя в операции проявил русский офицер. События в поселке Станичка — особая глава в истории войны в России…
Западный мол занимала батарея 105–мм гаубиц. Ядро обороны бухты и порта составляло зенитное боевое подразделение 164–го резервного зенитного дивизиона с двумя 88–мм орудиями, собственно береговая оборона внизу на берегу находилась в руках частей 10–й румынской дивизии.
И под носом этих сил майор Куников высадился у Станички…
Прикрывающие берег отряды 10–й румынской пехотной дивизии были полностью деморализованы мощным артиллерийским огнем русских, и, как только перед их разрушенными оборонительными сооружениями появился первый советский солдат, румыны побежали, не выпустив ни единой пули.
Через полчаса один из штурмовых отрядов Куликова достиг позиции еще боеспособной 88–мм пушки. Поскольку это была не самоходная пушка и без тягача, немецкий лейтенант приказал взорвать орудие и отступил вместе с расчетом. Впоследствии его отдали под трибунал, но оправдали.
Второе орудие, поврежденное, расчет взорвал, когда все попытки восстановить связь с ротой не дали результата.
При такого рода обороне неудивительно, что первая волна майора Куликова не только не понесла никаких потерь (Карель ошибся — потери были, но небольшие. — Авт.), но и быстро продвинулась вперед, смогла закрепиться и создать плацдарм для остальных сил. Шестьсот русских десантников, пришедших со второй волной, нашли, таким образом, хорошо подготовленные позиции.
У немцев, напротив, все шло не так. Никто не знал, что произошло. Владевшие необходимой информацией румынские части отступили в горы».[30]
Союзники могли еще крайне не вовремя проявить желание подчеркнуть свою самостоятельность. Вот с каким случаем, например, столкнулся передовой отряд 1–й гвардейской танковой армии в январе 1944 года:
«Обходя опорные пункты врага, первыми к плотине у Сутиски вышли танки старшего лейтенанта Костылева и лейтенанта Горбача, а также бронетранспортер лейтенанта Балюка. Здесь они стали свидетелями пограничного конфликта. Дело в том, что за Южным Бугом начиналась территория «Великой Транснистрии» — оккупированные советские земли, отданные Гитлером Румынии. Здесь нес пограничную службу отряд румын. Завидев советские танки, немцы пытались проскочить на западный берег. Но румынская застава вдруг потребовала соблюдения формальностей пограничного режима. Взбешенные гитлеровцы развернулись в цепь, открыли по пограничникам автоматный огонь. Пограничники ответили огнем из пулеметов и винтовок. Появившиеся танки Балюка и Гавришко быстро уладили пограничный инцидент: смяв обе конфликтующие стороны, они овладели плотиной и электростанцией, подготовленной врагом к взрыву».[31]
Кровавые инциденты с румынскими союзниками случались у немцев все чаще и чаще. Вот какой случай вспоминал маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян:
«В Залещиках оказался еще и полк королевской армии Румынии, в то время союзницы Германии. Привели командира этого полка. Переводчик перевел мне следующие его слова:
— Его полк с большим удовольствием сдался в плен русским, а сам он этого сделать не может — связан присягой королю Михаю.
— Скажите ему: он и так уже в плену.
— Он повторяет: связан присягой.
Тогда я подошел к упрямому полковнику и стал крестить его, произнося при этом нараспев, как священник:
— Именем Господа освобождаю тебя, раб Божий, от греха — смело отказывайся от присяги, которую давал королю Михаю, потому что песенка его спета. Аминь…
Полковник недоуменно поводил головой вслед за моей крестящей рукой, но при слове «аминь» расхохотался.
Переводчик перевел мое «отпущение» грехов, и румынский полковник рассказал, что половина его полка на другом берегу Днестра.
— Почему же другая не переправилась?
Оказывается, немецкие заградительные отряды расстреливали отступающие части своих союзников».[32]
Итальянскую армию немцам пришлось разоружать в сентябре 1943 года. С остатками румынской армии проделать такую же операцию в августе 1944 года немцы не успели и получили в итоге нового участника антигитлеровской коалиции — Румынию.
Правда, боевая мощь коалиции от этого не слишком возросла.
О последних днях боевого румыно—немецкого сотрудничества и о первых боях румын против немцев наиболее ярко из ветеранов вспоминает Илья Лазаревич Марьясин:
«Зашли в Румынию. Поначалу не было никакого серьезного сопротивления. Румынская армия бросала свое снаряжение, бежала или сдавалась в плен.
По обочинам дорог приходилось видеть брошенные артиллерийские орудия вместе с запряженными волами. Мы понимали, что такая армия уже не была достойным противником. Мы продвигались по румынским дорогам вперед по 30–40 километров в день…
Чтобы закончить румынскую тему, стоит вспомнить один эпизод, демонстрирующий боевые способности румынской армии. Перешедшая на сторону союзников Румыния организовала собственные вооруженные силы.
Некоторые подразделения, в том числе и артиллерийские, придавались в помощь советским войскам. Нашему полку досталась для поддержки какая—то румынская артиллерийская часть. При очередной артподготовке мы увидели, как снаряды этой части в основном падают в наше расположение. Помню, что наш командир полка кричал по телефону начальству, что он просит убрать румын к «такой—то матери», и воевать он будет сам, за них и за себя».[33]
Показательным эпизодом войны румын с немцами был невероятный прорыв группы немецких кораблей под командованием инженер—контр—адмирала Циба вверх по Дунаю в конце августа 1944 года.
Поскольку Румыния вышла из войны против СССР и начала боевые действия против Германии, было решено эвакуировать находившиеся в этой стране немецкие корабли, нагруженные военными материалами, вооружением, немецкими военнослужащими и гражданскими беженцами.
Первой потерей флотилии стал прерыватель минных заграждений № 194, поврежденный советской артиллерией, севший на мель и захваченный в плен вместе с сорока пятью находившимися на его борту немцами. В войне на Дунае практически не было серьезных столкновений кораблей воюющих сторон против друг друга. Корабли обеих сторон несли потери от огня с берега, мин и ударов авиации противника.[34]
30
Карель П. Восточный фронт. Кн. 2. Выжженная земля. 1943–1944. М.: Изографус, ЭКСМО, 2003. С. 125–130.