Как только погрузка была завершена, бриг немедленно на всех парусах покинул бухту. Император долгое время держал его под наблюдением, но неизвестные корабли при виде брига поспешили скрыться за горизонтом, а бриг вернулся в порт в тот же вечер.
В эту же резиденцию прибыла г-жа Дарги[161]. Она приехала из Пранжина[162], имения в четырех лье от Женевы на побережье озера, в котором жил король Жозеф со своей семьей. Она привезла с собой письма от короля и попросила разрешения остаться на острове. Император не знал, как поступить с ней, ибо она была без средств. В это время строился Сан-Мартино, и должность консьержа там была вакантной; она попросила меня походатайствовать за нее, чтобы ей дали это место. Император удовлетворил ее просьбу. Эта женщина была родом из Нанси, и в ней было много донкихотского. Она считала себя обязанной написать мне поэму, чтобы отблагодарить меня за место, которое я получил для нее. Я прочитал императору ее поэму, которая заставила его расхохотаться. После этого, когда бы он ни упоминал г-жу Дарги, он обычно называл ее «моя сумасшедшая», хотя она не была таковой, но у нее была мания сочинительства и склонность выражать свои мысли стихами.
Наконец было завершено строительство помещений для апартаментов принцессы, бального зала и театра. Был заложен красивый сад, покрытый дерном, и всюду росли цветы. Когда император вернулся в Портоферрайо, то распорядился выдать прекрасные служебные характеристики нескольким гренадерам, которые просили разрешения вернуться во Францию. Император смог провести подсчет своих доходов и расходов со времени прибытия на остров и пришел к выводу о необходимости осуществить некоторые изменения в системе ведения хозяйства в императорском дворе. Они касались вопроса обеспечения продуктами императорского стола, а также некоторых жалований, которые были слишком высоки. Было упразднено бесплатное питание обслуживающего персонала во дворце, вместо которого стали выдаваться столовые деньги; бесплатным осталось питание только самого императорского стола. Я продолжал питаться сам. Все эти реформы привели к значительной экономии денежных средств в обслуживании императорского двора. Со стороны императора было довольно любезно самому сообщить мне, что теперь он может давать мне только 2500 франков из тех 5000 франков, которые обычно он вручал мне за мою работу. Я заявил ему, что даже эта сумма намного превышает ту, что необходима мне, и поэтому 1000 франков будут более чем достаточны для моих нужд. В тот же вечер, готовясь ко сну, он сказал мне: «Ты будешь получать 5000 франков из моего личного кошелька». Я пытался протестовать, но он заявил: «Это мое желание».
Как раз в тот момент, когда было объявлено о прибытии фрегата, на борту которого находилась принцесса Полина, в ее апартаменты вносились последние предметы мебели. Император спустился в гавань, чтобы ждать принцессу. Он обратил внимание на жандармского сержанта, который показался ему знакомым. Этого сержанта направили в гавань, чтобы он сдерживал толпу, стремившуюся увидеть императора. Император подошел к сержанту и спросил его, не корсиканец ли он.
«Так точно, сир».
«Из каких мест?»
«Из Боконьяно, сир».
«Как тебя зовут?»
«Маркаджи».
Это имя было знакомо императору, который во время корсиканских гражданских войн был арестован в окрестностях Боконьяно местными бандитами и заперт в комнате. Молодой человек по имени Маркаджи[163] предложил свои услуги, чтобы вызволить императора из заключения, и потом сопровождал его до тех пор, пока он не оказался вне опасности. Император не забыл эту услугу и даже упомянул Маркаджи на острове Святой Елены в одном из своих «завещательных даров для успокоения совести[164]. Он продолжал дружески беседовать с сержантом, который представил ему своих двух очень юных детей. Император дал каждому из них по два наполеона, чтобы те купили себе сладостей. Вернувшись во Францию, император произвел Маркаджи в лейтенанты. Этот солдат, забытый на острове, где он находился так долго, имел прекрасный послужной список: император наградил его крестом Почетного Легиона и обещал позаботиться о его детях, когда они достигнут школьного возраста.
Когда фрегат бросил якорь[165], император на шлюпке отправился встречать принцессу, забрал ее с корабля и, причалив к берегу, вместе с ней в карете поехал к мадам Мер. После свидания с матерью принцесса вступила во владение своими апартаментами, которые для нее подготовил император. Ознакомившись с ними, она выглядела счастливой и от души благодарила императора. В тот же самый день император, проверяя установку мебели в апартаментах принцессы, сильно обжег свои пальцы, когда схватил небольшую тарелку, в которой горела ветка алоэ. Не обратив внимания на то, что тарелка от горения алоэ накалилась, он взял ее, чтобы отодвинуть от мраморного бюста. Так как под рукой оказалась чернильница с чернилами, он погрузил в нее обожженные пальцы, не жалуясь, что чувствовал боль; он так ничего и не сказал, пока заживали его пальцы. Я был тем более опечален этим неприятным случаем, ибо именно я поставил эту горелку с алоэ на то злополучное место. Император взялся передвигать горелку только потому, что в этот момент, разговаривая о бюсте с гофмаршалом, отвечал на его вопрос. Император, машинально взяв горелку, рассматривал собственный бюст в исполнении итальянского скульптора Кановы. Он осудил скульптора за то, что тот придал его изображению черты атлета, словно он одерживал победы в сражениях благодаря мощным рукам, а не голове.
161
Пон де л’Ерол также упоминает эту даму в своих «Воспоминаниях и рассказах об Эльбе». Он пишет, что ее сопровождал совсем молодой мальчик, говоривший, что она была его теткой. Пон де л’Ерол упоминает, что она выглядела чуть старше 25 лет, говорила на правильном французском языке, обладала прелестным личиком и была соотечественницей генерала Друо.
162
Пранжин, округ Во, находится на дороге вдоль побережья озера, на полпути между Женевой и Лозанной. Замок был построен примерно в 1750 году г-ном Гиге, банкиром из Сен-Гадля, который взял себе имя замка. Его внук, генерал Гиге де Пранжин, продал замок королю Жозефу, высланному из Франции после первой Реставрации. Бывший король Испании расширил имение, построив элегантную резиденцию, известную как Ла Бержери, между лесом и берегом озера. Вилла Пранжин, в которой когда-то жил принц Наполеон (Жером), по-прежнему принадлежит главе семейства Наполеонов.
163
Имя Маркаджи ассоциируется с эпизодом времен революционных дней на Корсике, когда возникла внутренняя междоусобица между антифранцузскими партизанами во главе с Паоли, которых поддерживала Англия, и полномочными членами конвенции Корсики, получавшими поддержку в том числе и со стороны семьи Бонапартов; Бастия была местонахождением членов конвенции, а Аяччо целиком был в руках сторонников Паоли. Описываемый эпизод относится к концу апреля или началу мая 1793 года во время пятого по счету пребывания Наполеона на Корсике, куда он приехал в октябре 1792 года и откуда выехал в июне 1793 года вместе со всей своей семьей, «выброшенный с родины, которую он так горячо любил».
Наполеон, которого Паоли называл «мошенником», чувствуя, что далее ему небезопасно находиться в Аяччо, решил покинуть этот город и присоединиться к полномочным членам конвенции в Бастии. Он отправился в путь пешком вместе с одним из своих пастухов. Где-то между Виварио и мостом Веччо ему стало ясно, что если он пойдет дальше, то неизбежно будет арестован. Он решил, что для него будет лучше, если он тайно возвратится в Аяччо и затем морем доберется до Бастии. Но паолистские крестьяне схватили его и заперли в комнате на первом этаже. К счастью, окно комнаты открывалось в сторону дороги. В тот же вечер, в темноте, Наполеон незаметно выпрыгнул из окна и убежал в сопровождении своих сторонников: один был Феликс Тюсоли, другой — Маркаджи, которого он вновь встретил на Эльбе в качестве жандармского сержанта.
164
В дополнительном распоряжении к завещанию Наполеона, датированном 24 апреля 1821 года, упоминается следующий пункт среди других 20 распределений имущества по завещанию: «Я завещаю 100 000 франков Маршану, из которых 30 000 франков он депонирует казначею, чтобы они были использованы для завещательных даров для успокоения совести, в соответствии с моими распоряжениями». Один из этих даров и был предназначен для Маркаджи.
165
Это был бриг «Непостоянный», который Наполеон направил к Полине, чтобы доставить ее в Портоферрайо. Она поднялась на борт брига в Портичи 29 октября. Ее эскорт составляли четыре старших офицера, которых император сам назначил. «Непостоянный» прибыл в гавань Портоферрайо 1 ноября 1814 года. Прибытие принцессы приветствовалось орудийными салютами батарей фортов.