Сейчас Маримар увидела эту дверь. Калейдоскоп небесного света. Она прошла через нее.
33. Звездопад над Четырьмя Реками
Когда Рей открыл глаза, его первой мыслью было: зря он не брал уроков плавания вместе с матерью. Второй: что, если бы даже он и научился плавать, он все равно не мог бы дышать под водой. Когда он оглянулся, призма света, созданная Маримар, исчезла. Испугавшись крошечной серебристой рыбки, он совершил ошибку и наглотался воды. Следующее, что он осознал: Рианнон, его семилетняя племянница, вытащила их обоих из скользких глубин озера. После того как они выползли на берег, они долго кашляли и отплевывались, и он был уверен, что проглотил рыбу.
– Ты не могла бы с помощью своей звездной магии телепортировать нас сразу на берег? – Рей поперхнулся. Каким-то образом у них сохранились при себе рыболовная сеть и нож Орхидеи.
– Не знаю, Рей, я никогда не занималась этим раньше. Я просто надеялась, что никто из нас не сгорит по пути. Пошли. Мы должны предупредить остальных. Предупредить Орхидею.
Подняв руку, Рианнон указала на озеро.
– Это они!
Налетел ветер, разогнавший тучи, словно кто-то провел ластиком по вечерним небесам. Маримар вспомнила о Лазаро, об одинаковых узорах их родинок. Ее живот напрягся. Поверхность озера пузырилась и пенилась, закручиваясь в водоворот, и она поняла, что Боливар последовал за ней.
Маримар, Рей и Рианнон помчались от озера к дому, путь им освещали стрекозы и жуки. Маримар быстро оглянулась – Боливар ковылял через долину, волоча за собой Лазаро.
– Быстрее! – торопила Маримар. Только она открыла рот, чтобы предупредить своих родичей, как пронзительный крик пробудил долину.
– Да здравствует наш зомби-петух! – воскликнул Рей, подбежав к крыльцу.
Маримар увидела, что ее лавровый лист невредим. Она дотронулась до раны на горле и подавила желание завопить вместе с Джеймсоном.
Входная дверь распахнулась, и члены клана Монтойя высыпали из дома, построенного Маримар. Там были Хуан Луис и Гастон, Эрнеста и Калеб-младший, Энрике, tía Сильвия и Рейна.
– Что случилось? – спросил Энрике.
– Они идут! – с трудом переводя дыхание, выпалил Рей. Вдаваться в детали было некогда. – Мы должны защитить Орхидею!
Маримар старалась не думать о дне, который случился семь лет назад, но ничего не могла с собой поделать. Она знала, что Энрике тоже, вероятно, думает о нем, потому что, когда их глаза встретились, он заплакал. Она ни разу не видела его плачущим, ни разу, даже когда он упал с холма после стычки с Орхидеей и получил тяжелый перелом.
Один за другим Монтойя возвращались на крыльцо со своим оружием. Бейсбольная бита и карманный нож, оставленные Крисом, лопата, которой Энрике копал могилу Пенни, разделочные ножи, молотки и гаечные ключи, даже щипцы для завивки волос. Они собрались вокруг дерева Орхидеи. Корни хлопкового дерева выступали из-под земли, как рубцы на коже, ребенок из лунного камня светился. Небо, которое только что было ясным, заволокло тучами. Они повисли над долиной. И две фигуры двинулись по ней, как живое возмездие. Аура Боливара колебалась, как свет на воде. Его одежда местами обгорела. Длинные черные волосы развевались на штормовом ветру. Он стал еще моложе и выглядел почти как на свадебных фотографиях, которые они нашли. Человек, который верил, что мир создан для него одного. Рядом с ним покачивался Лазаро, как будто сильный ветер мог сдуть его, как пух одуванчика.
– Выходи, Орхидея! – крикнул Боливар. – Покажись мне, Божественная!
Монтойя не сдавали своих позиций, но не смогли помешать вспышке молнии, расколовшей хлопковое дерево пополам.
Божественная Орхидея хотела отдохнуть, но у нее осталось слишком много незаконченных дел. Выходя из дерева с Педрито на руках, она высоко держала голову. Долгие годы она гнала прочь воспоминания о Боливаре Лондоньо III. И вот он явился сюда во плоти. В своем любимом синем бархатном костюме и в том же чертовом цилиндре. Его улыбка, которую она когда-то так любила, сменилась оскалом маньяка, а затем растерянностью.
– Моя Божественная! – он ударил себя кулаком в грудь.
– Ты постарел, Боливар, – сказала она. – Это тебя не красит.
– Mi Orquídea, – воскликнул Боливар, и его голос был столь же властным, сколь и скорбным. Он дышал тяжело и быстро, дрожа и испытующе глядя на нее и их сына. Внутри него горело белое пламя. Бессильная ярость воспоминаний, которые она вызывала. Он захныкал и протянул руку к своей семье. – Ты забрала у меня все, и тем не менее тебе не удалось сбежать.
– Не потому, что я не пыталась, querido[54]. – Когда она высоко держала голову, она оставалась девушкой из шоу, ослепляющей мир своей улыбкой, голосом, очарованием, которые принадлежали ей, и только ей. – Ты всегда знал, как получить желаемое.