– Прекрасно. Мне снилась луна. Иногда она разговаривает со мной во сне.
– Когда она была маленькой, у нее была такая любимая книга, – объяснила Татинелли, проводя пальцами по густым светло-каштановым волосам Рианнон.
– «Спокойной ночи, Луна» – моя любимая книга, и я уже не маленький, – сообщил Рей, спускаясь с лестницы в черных шортах, свободной серой футболке и шелковом халате цвета павлиньих перьев.
Увидев его, Ана Крус широко улыбнулась.
– Какой ты модный!
– Я уже люблю тебя, – ответил Рей.
– Ты любишь всех, кто делает тебе комплименты, – сонно проговорила Маримар своим глубоким голосом и пододвинула стул к кухонному островку.
– Чем это так вкусно пахнет?
– Хефита приготовила для вас особый завтрак, – ответила Ана Крус.
Услышав свое имя, Хефита вошла в кухню из внутреннего дворика. У нее была темно-коричневая кожа и, несмотря на возраст, черные как смоль прямые волосы. В уголках ее темных глаз залегли морщинки. Она плакала.
– Хефита, это внуки Орхидеи и еще одна правнучка. Ya, no llores[34].
– Ах, не плачьте, – повторил Рей, позволив женщине взять его руку и повернуть ее ладонью вверх.
Потом взяла в руки его лицо и сказала:
– Qué bello[35].
Рей и в самом деле был прекрасен. Самый красивый в семье, как tía Парча.
Подойдя к Маримар, Рианнон и Татинелли, Хефита запричитала.
Так причитать может только старая женщина, все это время хранившая память о той, кого она любила.
– Mi Orquídea[36]. Я помню ночь, когда она ушла, как будто это было вчера. Я просила не оставлять меня одну, но понимала, что она должна уйти. Здесь было не лучшее место для нее. Я так хотела увидеть ее опять. Мою бедную невезучую девочку.
Татинелли подумала, как это странно звучит относительно ее бабушки. Насколько она могла судить, Орхидея была одной из счастливейших женщин, которых она знала. Ей принадлежали огромный дом и целая долина. У нее было пятеро любящих мужей. Дети. Внуки. Она никогда не болела. Не знала недостатка в еде. И то, что случилось потом – пожар, ее превращение, – было ее судьбой или выбором?
– Хефита, прибереги слезы для похорон, – сказала Ана Крус, подбоченившись.
Хефита перекрестилась.
– В жизни не видела ничего подобного. Тело в реке. – Ее слова прозвучали словно музыка.
– Технически это уже не тело, – уточнил Рей, и Маримар шлепнула его по руке.
– Это пепел, – объяснила Маримар.
– Здесь такое не принято, – заметила Ана Крус.
Рей уселся рядом с Рианнон и взял стакан сока.
– Попробуем сменить тему – что у нас на завтрак?
Словно по волшебству, Хефита перестала плакать. Она устроила им настоящий пир: приготовила жареную свинину с толстой хрустящей корочкой; миски с маслянистыми белыми кукурузными зернами, посыпанными крупной солью; желтые картофельные оладьи, которые она называла llapingachos[37]. Рианнон они понравились больше всего, и она с жадностью их поглощала. Она повторила все, что сказала Хефита, слово в слово, и роза у нее на лбу изменила цвет. Розовый, который изначально был нежным, стал гораздо насыщеннее.
Перекрестившись, Хефита соединила ладони перед грудью.
– На тебе благословение Господне.
– Она всегда меняет цвет? – спросила Ана Крус. Ее вопрос был вызван скорее любопытством, чем религиозным чувством.
– Только раз было, – ответила Рианнон.
– Никогда, – одновременно с ней сказала Татинелли.
Все повернулись к маленькой девочке, с аппетитом уплетавшей оладьи.
– Всего на мгновение. В парке какой-то человек попытался со мной заговорить, и у меня зачесалась голова. Мой друг Деви сказал, что моя роза почернела, но сама я этого не видела, потому что роза у меня на лбу, а тот человек растворился в воздухе.
Все молчали, затаив дыхание, у Татинелли вырвался стон. Обняв дочь, она прижала ее к себе.
– Почему ты мне не рассказала?
– Папа тебе не поверил, и я подумала, что мне это тоже почудилось. Вдобавок, когда я вернулась домой, голова перестала чесаться, а роза стала такой же, как всегда.
– Что это был за человек? – спросила Ана Крус, и Татинелли с Реем рассказали о незнакомце, появлявшемся непонятно откуда.
– У нас здесь прекрасная охрана. И я не оставлю вас ни на секунду.
– Это была одна из причин приехать сюда, – сказала Маримар, рассеянно прижимая большой палец к шипу на горле. – Мы думаем, что этот незнакомец из бабушкиного прошлого. Только мы ничего о ее прошлом не знаем.
Хефита ободряюще кивнула и подняла палец, словно угрожая вселенной.
– Никто не причинит зла детям Орхидеи. Мы им поможем, верно, Ана Крус?