– Конечно. Меня благословил Господь. Diosito Santo[41]. У меня хорошая жизнь, и этого достаточно. Но я имела в виду материальное воплощение такого благословения. Вроде шестого пальца.
– Или хвоста?
Широко раскрыв глаза, Хефита перекрестилась.
– Нет уж. Никаких хвостов.
Рей и Рианнон зашли в дом, спасаясь от жары.
Рей схватил апельсин из вазы с фруктами и начал его чистить.
– Что я пропустил?
– Хефита полагает, что наши цветы – благословение святых.
– Я и вправду похож на святого, – заметил он.
– Ay, nino[42], – предостерегающе воскликнула Хефита.
И она не ошиблась. После того как они побывали на реке, по городу распространился слух про трех эквадорцев, родившихся в Америке, у которых прямо из кожи и костей – вот те крест! – росли настоящие цветы. Людям хотелось поглядеть на чудо. Следующие несколько часов у дверей не иссякал поток посетителей. Они хотели увидеть девочку с розой на лбу и художника с розой на запястье. Маримар привлекала их меньше. Многие шептались, пытаясь угадать, что в ней особенного. И обоснованно, потому что Маримар годами задавалась тем же вопросом. Явилась даже группа девочек-подростков, которые принесли им чипсы и печенье в шоколаде с липкой начинкой маршмеллоу. Они были в футболках с лицами Хуана Луиса и Гастона, а на яблоках их щек блестящими буквами были выведены инициалы JLG.
Перед ужином Хефита положила этому конец, отказавшись открывать дверь и заявив, что семья устала и не хочет, чтобы за ней наблюдали, словно за пингвинами в зоопарке. Она заварила особый чай из аниса, лемонграсса и других трав, названий которых она не знала, чтобы облегчить страдания «больного сеньора Салливана», как она называла Майка.
Не успели они сесть за стол, как из кладовки наконец появилась Ана Крус с растрепанными волосами и объявила:
– Нашла!
Рей помог ей донести коробку с фотографиями, письмами, одеждой и чем-то вроде афиши.
– Мама сохранила все вещи сестры. – Ана Крус взяла пожелтевший от времени альбом. Зернистые фотографии были прикрыты прозрачными листами бумаги. Прежде чем его открыть, она, взглянув на Маримар, произнесла: – У тебя другой цвет кожи, но ты очень похожа на нашу маму.
С первой фотографии на них смотрела женщина с заколотыми в элегантный пучок волосами, разделенными косым пробором. Маримар не была похожа ни на мать, ни на Орхидею. Долгое время она задавалась вопросом, принадлежит ли лицо, которое она видит в зеркале, ее отцу, который их бросил. И вот она здесь, видит свое сходство с прабабушкой, которую никогда не встречала.
– Те же глаза и те же черты лица. Удивительно! – восхитилась Татинелли.
Маримар перевернула страницу и увидела свадьбу Монтойя – Буэнасуэрте. Она узнала Орхидею, стоявшую в сторонке в простом платье.
– Как звали твою мать? – спросил Рей, указывая на невесту.
– Изабелла Белен Монтойя Буэнасуэрте, – отозвалась Ана Крус. – Ее лишили наследства из-за того, что она родила Орхидею вне брака. Ее мать дала ей деньги на постройку дома. Так она познакомилась с моим отцом.
Там была еще одна фотография. Все Буэнасуэрте стояли на ступенях величественного дома. Изабелла в более элегантном наряде стала старше. И Орхидея опять стояла в стороне, будто присоединилась к группе в последний момент.
– Родители были слишком строги к моей сестре, – посетовала Ана Крус.
Однако Маримар, просмотрев семейные портреты, поняла настоящую причину. Много фотографий, и все они одинаковы. Буэнасуэрте в парке, на пляже, в своих лучших воскресных нарядах, а Орхидея всегда в стороне.
– Все ясно, у Вильгельма Буэнасуэрте не было проблем с маленькой смуглой дочерью его жены, пока она знала свое место. – Слова Маримар кололи, как шипы.
Щеки Аны Крус порозовели, но она не бросилась оправдывать отца. Вместо этого она сменила тему, словно не услышав Маримар.
– Насколько мне известно, Орхидея никогда не брала фамилию мужа. До самого конца оставалась Монтойей.
– Если пятеро твоих мужей умирают один за другим за десять-двенадцать лет, это не так-то просто, – заметил Рей. – Подумай о бумажной работе.
Маримар схватила его за ухо.
– Что я такого сказал? Мы все об этом думали.
– Я не думала об этом, дядя Реймундо, – хихикнула Рианнон.
Хефита снова перекрестилась и сказала:
– Надеюсь, они уладили свои разногласия на небесах.
Рей, Маримар и Татинелли напряженно молчали. Они-то знали, где находится их бабушка – вовсе не на небесах.
Если только путь на небеса не лежит через Четыре Реки, США.
Ана Крус отодвинула от себя фотографии Орхидеи, чтобы ее внуки могли их забрать. В коробке остались платья. Несколько ракушек. Школьная форма. Белое платье к причастию и вуаль ручной работы с десятками блестящих продолговатых жемчужин. Рей и Татинелли по очереди примерили ее, а Маримар продолжала поиски. Ее пальцы зудели от обещания, словно завеса тайны, которая окутывала Божественную Орхидею Монтойя, начала приподниматься.