То, чему учит Писание, должно приниматься нами без возражений. Бог по-разному раздаёт свои дары верующим в этом мире; так и на Небесах Он увенчает всех одними и теми же дарами, но мера славы будет различна3. Поэтому сказанное св. Павлом о себе относится не ко всем верующим: «Вы — моя слава и мой венец в день Христов» (1 Фес 2:19)[33]. Также и сказанное Господом Иисусом его апостолам: «Сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф 19:28). Св. Павел, зная, что Бог прославит на Небесах своих святых соответственно тому, насколько Он обогатил их на земле своими духовными дарами, не сомневается, что он получит особенный венец за свои тяжкие труды. Иисус Христос, дабы возвеличить достоинство служения, на которое Он поставил своих апостолов, уверяет их, что за него им на Небесах уготована награда. Как прежде Он говорил через пророка Даниила: «Разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звёзды, во веки, навсегда» (Дан 12:3). В самом деле, внимательно читая Писание, мы обнаруживаем что оно не только обещает верующим вечную жизнь, но и каждому — какое-то особенное воздаяние в ней. Об этом говорят слова св. Павла, что Бог в оный день воздаст Онисифору за благодеяния, которые получил от него (2 Тим 16 сл.). Это подтверждается также обетованием Иисуса Христа воздать ученикам во сто крат за то, что они оставили (Мф 19:29). Итак, если Господь наш Иисус многообразием даров, которые Он даёт своим верным, начал прославлять своё тело уже здесь, на земле, и расширяет эту славу, то Он доведёт её до совершенства на Небесах.
| аСм. в частности: Августин. Толкование на Псалмы, LXX, II, 4; СП, 7 (MPL, XXXVI, 895; XXXVII, 1321). |
II. Дети Божьи должны принимать всё это при общем согласии, ибо это прекрасно засвидетельствовано Писанием. Они должны отгонять от себя все путаные вопросы, которые, как они знают, только замедлят их движение; им следует спокойно оставаться в пределах, поставленных Богом. Что касается меня, то я не только воздерживаюсь сам ставить излишние и бесполезные вопросы, но и остерегаюсь, отвечая на вопросы любопытствующих, поощрять зло, которое я должен подавлять. Многие ветреные умы одержимы страстью задавать такие, напирмер, вопросы: какое различие будет между пророками и апостолами, между апостоламим и мучениками; в какой степени девственницы превзойдут замужних5; короче они не оставили на Небесах ни одного уголка, куда бы ни пробрались со своими спорами. Потом они предаются фантазиям, для чего нужно восстановление мира, поскольку дети Божьи не будут иметь нужды ни в чём, что производит земля, но будут подобны Ангелам, которые не нуждаются в пище и питье, но обладают бессмертием без помощи этих низменных вещейа. Но я всё же отвечаю, что один взгляд на Божьи блага даст невыразимое наслаждение и что, хотя святые не пользуются ими, само знание об этих благах настолько радует их, что эта радость намного превосходит блага, которые нам даются сейчас. Вообразим, что мы находимся в самом прекрасном уголке земли, где можно удовлетворить любое желание. Разве нет людей, которым бы мешала пользоваться Божьими благами болезнь? Кто не был вынужден отказываться от благ, которыми обладал, и поститься по причине своей прежней невоздержанности? Отсюда следует, что верх блаженства — это чистая радость от Божьих благ, когда ими не пользуются в испорченной жизни.
Некоторые идут ещё дальше и справшивают, не противоречат ли ржавчина и накипь на металлах перспективе восстановления всех вещей. Отчасти я могу с ними согласиться; однако вместе со св. Павлом не оставляю надежды на исцеление от пороков, которые имют своё начало в грехе и от которой стенает вся тварь (Рим 8:22). Любопытствующие опять идут дальше и спрашивают, в каком состоянии будет находиться род человеческий, поскольку благословение на продолжение рода прекратится. Разрешить этот вопрос нетрудно. Писание высоко оценивает продолжение рода, потому что оно увеличивает численность людей и животных, благодаря чему Бог день ото дня улучшает порядок в природе, пока не доведёт его до совершенства. Но тогда в этом не будет нужды. Многие простые и неразумные люди легко поддаются подобным соблазнам и далеко забираются в лабиринт; каждый упорствует в своём мнении, и сил на борьбу не остаётся. Лучший способ избежать этого — удовлетвориться тем, что, пока мы странники на земле, мы смотрим сквозь тусклое стекло на вещи, которые в конце увидим лицом к лицу [1 Кор 13:12]. Ведь в целом мире найдётся немного людей, которые бы заботились о том, куда следует идти, но многие желают знать, что происходит в раюь. Почти все трусливы и медлительны в битве, но при этом творят для себя воображаемые победы.
12. Поскольку никаких описаний недостаточно, чтобы выразить ужас Божьего мщения неверующим, то мучения, которые им предстоит перенести, представлены в телесных образах — как тьма, плач, зубовный скрежет, неугасимый огонь, червь, непрестанно грызущий сердце (Мф 3:12; 8:12; 22:13; Мк 9:43; Ис 66:24). Очевидно, что подобным способом выражения Св. Дух пожелал обозначить предельный ужас, поражающий все наши чувства. Это относится и к словам, что на целую вечность им угототована глубокая геенна, полыхающая огнём, для поддержания которого всегда готовы дрова, и что Дух Божий, «как поток серы, зажжёт его» (Ис 30:33). Хотя эти образы нацелены на то, чтобы мы хоть в какой-то степени представили беспредельно мучительное состояние нечестивцев, более всего нам следует думать о том, какое несчастье быть отделённым от Бога176. И не просто быть отделённым, но чувствовать, что его Величие противостоит нам и мы не можем убежать от него никуда, где бы оно нас не преследовало. Ибо, во-первых, гнев Божий подобен полыхающему огню, одно прикосновение которого пожирает всё на свете. Во-вторых, все творения служат ему и исполняют суровые Божьи приговоры, так что те, на кого Бог изливает свой гнев, ощущают, что небо, земля, море, все животные и все вещи словно вооружились для их погубления и уничтожения. Поэтому так важны слова апостола, что неверующие «подвергнутся наказанию, вечной погибели от лица Господа и от славы могущества Его» (2 Фес 1:9).
Когда пророки устрашают нечестивцев предметными метафорами, они не теряют в своих речах чувства меры, но порой смешивают некоторые черты и стороны будущего суда, утверждая, например, что солнце померкнет, и луна не даст света своего и поколеблется всё мироустройство [Мф 24:29]. Вследствие этого несчастные души никак не могут найти покоя, они словно кружатся в вихре177, чувствуют, что их словно раздирает Божий гнев, что они поражены сметельными ранами, — короче, они ужасаются и будто теряют сознание от небесных молний, сломленные могучей Божьей рукою, так что им представляется лучшим прыгнуть в любую пропасть, нежели пребывать в подобном страхе хотя бы минуту. Насколько велико это наказание, спрашиваю я вас, — быть постоянно удручёнными, поражёнными и терзаться, не находя цлебного средства? Об этом имеются важные слова в псалме 90 [89]: хотя Бог одним своим взглядом может уничтожить все земные создания, хотя со своими служителями Он поступает в этом мире более сурово, чем с прочими, потому что они кротки, Он делает это для того, чтобы побудить их под бременем креста усерднее стремиться вперёд [Пс 89/90:7 сл.], до тех пор пока не будет Бог всё во всём [1 Кор 15:28].
33
Синодальный перевод: «Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его?»
ьФома Аквинский. Сумма теологии, III suppl., Q. XCIII, art. 3; Q. XCIV174.
аТам же, Q. XCI, art. 5175.
ьЭту мысль с присущей ему горячностью Кальвин развил в одной из своих проповедей: «Сегодня есть много людей, которые, движимые любопытством столь же дерзким, сколь и глупым, хотели бы знать, какова будет в раю слава верующих, будут ли они сидеть или стоять, будут ли гулять, пользоваться творениями из этого мира и с какой целью и чему всё это будет служить. Короче, они хотят забавляться размышлениями, от которых нет никакой пользы, хотят пройтись по всем райским обителям, чтобы узнать, что там происходит. И при этом они не заботятся о том, чтобы приблизиться к ним. Но мы в пути. Так будем же идти и идти, пока мы в этом мире. А когда мы получим наследие, тогда узнаем, каково оно». (Sermon LXIV sur l'Harmonie йvangйlique. — OC, XLVI, 800.) — Прим. франц. изд.